Их было трое (сборник)

свет был прикручен. На скамье рядом с Амурханом —

хорунжий Половинка.

— Есть новости, ваше высокородие, — подобострастно

доложил хорунжий. — Их сиятельство граф Всеволод

Сергеевич арестован...

— Кто? Что?..

—Так точно, ваше высокородие. Из нашего комисса-

риата хорошо видать двор чека. Я сам лицезрел, как их

вели. Должно быть — наглухо.

— Ну, вот что, — перебил Стрэнкл. — Печать военно-

го комиссариата с вами?

— Так точно, ваше скородие.

—Пишите пропуск на право следования в район бое-

вых действий в Пятигорский округ как уполномоченному

международного Красного Креста.

— Только вам?

— Мне и ... хозяину, — Стрэнкл кивнул в сторону

Амурхана.

Лицо Амурхана заметно побледнело, трусливо забе-

гали глаза.

—Есть основание полагать, — спокойно сказал

гость, — что завтра вас арестуют, а через недельку мо-

гут расстрелять. Если же мы уедем вместе, то через ту

же самую неделю или две вы получите пятьсот фунтов

золотом и заграничный паспорт на любое имя. Итак?

— Я еду,— упавшим голосом ответил Амурхан.

Когда гость положил пропуск в карман и уже соби-

рался выйти во двор, Половинка робко спросил:

— Дозвольте еще спросить.

— Что? Денег?..

— Позавчера я задержал мальчугана. Он пришел

донесть на вас и всех нас, членов штаба «Боевого союза».

Как с ним быть?

134

'— Что за мальчуган? Как его имя?

— Имя не говорит, шельмец. Но все знает, прохвост.

Меня ажник холодным потом прошибло...

— Где он?

— Под замком, на губе, благо она пустует согласно

эпидемии...

— Ликвидировать мальчишку! — резко бросил ино-

странец. — Можете?

— Для этого нужно войти в соглашение...

— Какое еще «соглашение», черт вас побери?

— В соглашение кое с кем из армавирских заплечни-

ков. Они могут обделать бесшумно, и концы — в Те-

рек...— Но — хитрые бестии! — принимают только золо-

тую валюту,— развел руками Половинка.

Мистер Стрэнкл нащупал во внутреннем кармане пла-

ща тяжелый кожаный мешочек и бросил его на стол.

Глаза Половинки улыбались. Вся его фигура выражала

подобострастие.

В кожаном мешочке были деньги, полученные в

тегеранском духане «Невидимая нить» от отца

Знаура.

В тот вечер, когда Знаур возвратился из дома Дзиап-

па, к Габо его не пустили. Старик метался в бреду. Ирак-

лий Спиридонович распорядился немедленно отправить

его в тифозный лазарет.

Рано утром приехал шарабан из городской дезостан-

ции. Каморку Габо продезинфицировали карболкой и за-

били досками. Воспользовавшись моментом, пока сани-

тары сновали взад и вперед с баллонами, Знаур проник

во флигель.

Одноглазый вернулся поздно ночью, немало выпив, и

теперь спал крепко.

Знаур ступал так тихо и ловко, словно пробирался по

осыпающемуся склону над пропастью. Недаром он вырос

в горах. Но мальчик волновался. Никогда ему не прихо-

дилось красть. «Если проснется, скажу, хозяйка послала

за книгой» — придумывал он на ходу.

Знакомый браунинг оказался в книге как раз рядом с

головой спящего Шувалова. Смельчак сунул его за пазу-

ху черкески и выскользнул на улицу.

«Скорей, скорей, скорей...» — твердил он про себя, хо-

тя знал, что Шувалов сам прячется от людей и не бро-

сится разыскивать свое оружие.

135

«Во что бы то ни стало надо найти Костю и Ахмет-

ку, — думал Знаур. — Показать им пистолет, рассказать

обо всем и вместе идти к главному красному комис-

сару...»

Расспрашивая у прохожих, где детский дом, Знаур

добрался до здания бывшего офицерского собрания.

• Здесь и располагался приют для сирот. Дежурный из

демобилизованных солдат ничего толком не знал, зато

сам проявил немалое любопытство — кто такой Знаур,

где его отец, мать, почему он ищет своих товарищей

именно в детдоме, — словом, клонил дело к тому, чтобы

самого Зиаура задержать как беспризорного.

Улучив момент, Знаур убежал.

В конце Александровского проспекта, возле полураз-

рушенного памятника Золотого Орла в честь русского

солдата Архипа Осипова, взорвавшего занятую турка*

ми крепость, стояли навытяжку два часовых-красноар-

мейца. Из парадного то и дело выходили военные с но-

выми блестящими кобурами на поясах.

— Дядя, как найти главного комиссара? — спросил

одного из них — коротенького и, как показалось Знауру,

очень похожего на кота, который жмурится от яркого

света.

— А по какой надобности?

— Очень важный дэло, дяденька...

— «Важный дэло...» Пойдем-ка со мной. Я есть по-

мощник главного комиссара. Расскажешь мне, а потом

пойдем к главному.

Знауру вдруг показалось, что он уже встречал этого

низенького человека и слышал его голос, но где — вспом-

нить не мог.

Вместе с ним он вошел в маленькую комнату, на две-

ри которой успел прочесть: «Иачканц». На некрашеном

столе лежали папки, в углу комнатки стоял маленький

несгораемый шкаф. На столе — огромный чернильный

прибор из черного мрамора с бронзовой феей, летящей

куда-то с письмом в руках. Начкаиц уселся в кресло и

сказал тоненьким голоском:

— Выкладывай, паренек...

По порядку рассказал Знаур о том, что слышал на

тайном совещании в доме Дзиаппа.

— Откуда ты все это знаешь? — зло и глухо спросил

начканц.

136

— Я был там...— смутившись, ответил Знаур.

— Брешешь, бестия!

Как опаленный, Знаур вскочил с места.

— Ты тоже был там, я теперь вспомнил... —тихо ска-

зал юноша, пятясь к двери. — Ты говорил, что надо пус-

кать поезда под откос...

— Стой, каналья...—хорунжий Половинка (это был

он) схватил Знаура за руки, скрутил их и связал тонень-

ким казачьим ремешком.

В дверь постучали. Половинка впустил пожилого бой-

ца с винтовкой, приказал:

— Отведите воришку на гауптвахту. Пусть посидит

там. Сполняйте!

— Есть, товарищ начальник! — буркнул боец, и через

две^три минуты Знаур уже лежал в темном подвале.

— Вот и поговорил с «главным комиссаром», — сквозь

слезы шептал Знаур. — Что делать теперь? Дедушка в

лазарете, я в тюрьме... А что будет с теми, кого хотят

убить заговорщики?..

Знауру вдруг почему-то вспомнились — в который

раз! — последние минуты прощания с матерью. И вновь

зазвучал печальный голос: «Зачем, зачем ты меня поки-

даешь, ма хур!..»

И опять перед глазами начканц. «Черный предатель.

Как я сразу не узнал эту галиатскую змею?..»

Опустил руку в карман, почувствовал холодную сталь

браунинга. Половинке и в голову не пришло обыскать

своего пленника. «Если придет сюда этот шакал,— думал

юноша, — пристрелю гада, а там будь что будет — всем

расскажу, кто он такой...»

Прислушался. Близко у дверей никого не было. Не-

сколько раз передернул затвор браунинга, потом снова

вложил патроны в обойму. Когда-то в доме великородно-

го Саладдина гости-офицеры давали маленькому Знауру

играть с таким оружием, показывали, как надо заряжать

и стрелять. Теперь пригодится...

Скрипнул ржавый засов камеры, Знаур насторожил-

ся. Вошел Половинка.

— Вот что, хлопец,— тихо сказал он.— Хотя ты есть

провокатор и достоин петли, но я православный христиа-

нин и имею желание тебя ослобонить. Следуй за мной,

только — смирно, не пищать.

Вышли из комиссариата через задние ворота. Шага-

137

ли по темным закоулкам. Все отчетливей слышался шум

Терека. Вспомнилось родное селение, рокот реки в по-

ловодье, лица близких...

У обрывистого берега маячили какие-то фигуры. По-

ловинка тихо свистнул. Ему также ответили.