Записки мерзавца (сборник)

   На втором месте по остроумию -- Карпантье и Демпси. Они рискуют целостью физиономий, но гонорар вне зависимости от того или другого исхода... За минуту до начала матча перед 90 000 свидетелей Риккард вручает обоим по чеку: Карпантье -- 200 000 долларов, Демпси -- 300 000 долларов...

   За кулисами матча происходит бешеная гонка податных инспекторов, пуританских пасторов, букмекеров. Губернатор штата, окруженный всеми светилами фиска, выискивает статьи закона, по которым можно было бы наложить руку на большую часть долларов... Карпантье -- иностранец, значит, он увезет из Америки ее доллары? Отлично, в таком случае пусть Карпантье платит 60% налога... Да, но, если дело принимает подобный оборот, Карпантье предпочитает или отказаться от матча, или остаться навсегда в Америке... Бесконечные переговоры, Америка нервничает: неужели эпопея не состоится?

   Том Риккард одевает свою кепку и едет уговаривать губернатора. Лучшие юристы Нью-Йорка, знатоки финансового права вызваны для экспертизы. Новые интервью, новые анкеты, новые экстренные приложения... Кое-как улажено дело с фиском, наступает очередь американской церкви. Неизвестный, но сумасшедший пастор, до мозга костей прогнивший от воздержания и ханженства, собирает толпу маньяков и предпринимает крестный поход против матча, "противного духу учения церкви"... Назначаются митинги, на которых пастор зашибает цитатами, потрясает мощью голоса, аргументирует кулаками и зонтиком... Кое-кто из благочестивых сенаторов готов присоединиться к пастору: в воздухе пахнет грозой. Проклиная церковь, небо, пасторов всего мира и всех религий, Риккард выписывает чек на неизвестную сумму долларов: крестовый поход в мгновение ока заканчивается...

   Тем временем не зевают и букмекеры. Ловкой подтасовкой разноречивых фактов об ухудшениях и улучшениях в состоянии больного глаза Демпси, они в течение одного часа изменяют соответствия ставок...

   "Мать Джека проплакала всю ночь, она опасается истечения глаза!" Против доллара за Карпантье всего четыре (вместо пяти) долларов за Демпси.

   "Билль Беневэй, сегодня утром тренировавший Джека, с загадочным лицом уклонился от всяких интервью..." Три против одного...

   "Джек только что посетил друга своего отца -- Чикагского нотариуса. Смеялся и играл с нотариусом в кегли..." Пять с половиной против одного...

   Доллары мечутся из кармана в карман, состояния букмекеров неуклонно возрастают.

   Оспаривается решительно все, в мире нет больше объективных данных. Демпси тяжелей Карпантье на 30 фунтов, выше на 11 сантиметров, моложе на один год...

   Ничего подобного: "Пастор, крестивший Демпси, в беседе с нашим специальным корреспондентом заявил, что Демпси не 26 лет, а 23. Надбавка трех лет произведена во время войны в целях уклонения..."

   "У Жоржа под влиянием наступившей жары полное отсутствие аппетита, по ночам он потеет. Потеря в весе за последние дни равна четырем фунтам. Джек имеет перевес в 34 фунта..."

   "Специальная диета, разработанная матерью Джека, дает ему каждый день до фунта лишнего не убывающего веса..."

   Задолго до восхода солнца толпы международных корреспондентов (из Европы и Австралии прибыло 600 специальных) штурмуют уединенные террены {От франц. terrain -- участок земли, площадка.}, на которых Джек и Жорж совершенствуют свою меткость, легкость, выносливость, проворность... Террены загорожены колючей проволокой, калитка охраняется вооруженным патрулем, но нет препон для умелого репортера -- и поминутно два дюжих полисмена выводят упирающегося и сияющего парня, сумевшего прорваться и сквозь проволоку. Раз в день к репортерам выходят Джек и Жорж и в выражениях, превзошедших в туманности дельфийского оракула, выражают каждый свою твердую уверенность в победе...

   Карпантье тренируется уединенно со своими ближайшими друзьями по арене; меж перелесков, видных за проволокой, мелькают его трехцветные трусики.

   Демпси слишком американец, чтоб не извлечь доходов и из тренировки: за два доллара в определенные дни каждый любопытный получает удовольствие увидеть еще одну разбитую физиономию. Карпантье бережет силы для матча и на тренировке не наносит серьезных ударов. У него уверенность в преимуществах психологического подхода к противнику, к выведыванию его слабостей. До второго июля Карпантье не хочей показать своих истинных приемов.

   Демпси -- убежденный противник применения методов Станиславского в матчах бокса: он знает мощь кулака и плюет на все остальное...

   "Когда я наносил ему удары, -- рассказывал Карпантье уже после матча, -- мне казалось, что я ударяю по железу, и у меня пропадала всякая охота повторять попытки свалить эту гору; когда он наносил удары, я чувствовал, что попал под катящийся глетчер..." Это откровенное признание побежденного французского чемпиона не помешало его партизанам доказать с миллиметрической точностью, что проиграл не Карпантье, а его недостаточно длинные перчатки, что победил не левый кулак Джека, а узость арены, на которой Жорж не мог проявить целиком своей изумительной "игры ногами"...

* * *

   Утро второго июля выдалось такое жаркое, что к полудню ни в одном бистро не оставалось ни крошки льда и осоловевшие обитатели маленького города глотали теплую вонючую бурду, именовавшуюся пивом. На Пассийской площади, в знакомом кафе, сидели знакомые спекулянты и рассказывали об их лондонском приятеле, изловчившемся получить у Красина пятьсот фунтов за одно слово "fest"... На ноябрь, франко Штеттин..

   А на больших бульварах, в нервных узлах раскаленного взволнованного города уже совершались великие приготовления. Через восемь часов в "Джерсей-Сити" начнется матч Карпантье--Демпси, через восемь часов в Париже начнется матч осведомленности. "Petit Journal", "Petit Parisien", "Matin" ставили на карту свои репутации "самой осведомленной в мире газеты"... Кто победит в жестоком споре? Могучее радио всем газетам одновременно сообщит результаты, но как уведомить Париж, из чьих уст соотечественники Карпантье впервые услышат гигантскую новость?.. В утренних изданиях парижане были уведомлены:

   1) На place Concorde, на крыш Hotêl Crillon стараниями издателей "Petit Parisien" установлен экран, который шаг за шагом матча, через одну минуту, потребную для полета волны радио, будет осведомлять толпу о всех фазах поединка. Над городом от имени "Petit Parisien" взовьется гигантский аэроплан "Голиаф", который через 65 секунд после окончания матча в Джерсей-Сити (когда до публики райка еще не долетят звуки рупора...) пустит стаю ракет соответственного цвета: белый -- победа Демпси, красный -- победа Карпантье...

   2) Издатели "Пти журнал" зафрахтовали многочисленную эскадрилью легких птиц -- "Ньюпортов", которые распределят меж собой весь Париж, всюду сбросят летучки (они снабжены летучками на все три возможных случая: Карпантье, Демпси, ничья), и зажгут над пропеллером условный огонь: белый или красный...

   3) Издатели "Матэн" избирают совершенно своеобразный путь. На крыше своего отеля (на бульваре Poissonnière) они устанавливают гигантские сирены, ревом которых в 1914--18 осведомлялся Париж о налете немецких цепелинов и фокеров. Десяток сникеров в рупоры особой конструкции будут выкрикивать толпе донесения радио... А через шестьдесят пять секунд после окончания матча в Джерсей-Сити заревут сирены и взорвутся оглушительные бомбы. Один гудок сирены продолжительностью в десять секунд и одна бомба означают ничью, три гудка и три бомбы победу Демпси, двенадцать гудков и двенадцать бомб победу Карпантье...

   ...Пока водружаются экраны, сирены, рупоры, в типографиях вечерних газет происходят длительные совещания -- какой придумать трюк, чтобы одновременно с аэропланами и сиренами выбросить на рынок сотни тысяч экстренных прибавлений... Метранпажам, механикам у ротационных, заведующим экспедициями обещаны особые премии, отпуски, подарки, увеличена содержания: только побейте рекорд, поддержите репутацию!..