Избранное

пироксилин - вещества тоже подходящие, да и аммонал еще... Ладно,

обойдусь и без динамита!

- А у меня динамит конфетками, - сказал комендант.

Тут я, ни слова не говоря, распустил веревки на своем мешке:

какой же подрывник устоит против таких конфеток? Динамит самого

высшего сорта - чистый, светлый, как янтарь. Стакан в патрончики по

сто граммов, и каждый патрон в нарядной хрустящей бумажке.

Ясно, пришлось взять и динамитных конфеток.

Комендант склада предлагал еще пороху. Хороший показал он мне в

бочке порох, крупный, как орехи. И не маркий. Я несколько раз

пересыпал синеватые орешки с руки на руку, поглядел на ладонь -

чистая. А это первый признак хорошего пороха.

Но от пороха я отказался. Мало ли что еще есть на складе! Всего

брать, так и не унесешь. И без того я едва взвалил свой мешок на

плечи.

Выхожу из-под земли, а у склада крестьянские подводы. На передней

- жердина с красным флажком. Это военный знак: "Опасный груз". Красный

флажок обязателен при перевозке взрывчатых веществ. Однако подводы,

гляжу, порожние.

- Сейчас загрузим, - сказал комендант. - Приказано склад

эвакуировать. А взрывчатки видели сколько?

- Вот откуда ваша щедрость! - пошутил я. - Все равно вывозить.

Но комендант не успел или не захотел мне ответить. С подвод

сбежались красноармейцы, и он уже раздавал им валенки.

Комендант нарядил со мной сопровождающего с винтовкой.

Чтобы попасть со склада на станцию, надо было пройти через весь

город. Небо на востоке уже начало светлеть, когда я зашагал по улицам.

Ставни домов были наглухо закрыты, нигде не показывался ни один

человек. Прошел квартал, еще квартал... Вот и наши казармы - тоже

вдруг словно вымерли. Только над воротами полощется большой новый флаг

с красным крестом, да в глубине двора струятся дымки наших походных

кухонь: кашевары готовят обед для выступивших на позицию бойцов.

Я шел быстро, прислоняясь временами мешком к заборам, чтобы

отдышаться. Встану и прислушаюсь: как там, на позиции, не завязался ли

уже бой? Но пока все было тихо. Щелкнет вдалеке винтовочный выстрел -

и опять тишина. Разведка работает... Значит, не подобрались еще белые

к городу. Прощупывают нас, остерегаются!

Отдышавшись, я шел дальше.

Но вот наконец и станция. Тусклые стрелочные огоньки на путях,

которые забыли погасить. Непривычно тихо, пустынно. У пакгауза я

увидел паровоз под парами. За ним - другой; оба сцеплены вместе. А

потом - вагоны, вагоны, и не пересчитать сколько! Все чистенькие,

вымытые. На дверях каждого вагона свинцовая пломба. "Наверное, хлеб

нового урожая - в Москву", - догадался я, и при этой мысли в первый

раз за эту несчастную ночь стало радостно на душе... Но где же

бронепоезд? Что-то не видать... Ничего не поделаешь, придется

прогуляться с мешком до пассажирского вокзала и навести справку у

дежурного по станции. Красноармейца я даже близко к мешку с ВВ не

подпускал. Посторонний. Не положено!

Я перебросил мешок с плеча на плечо и зашагал по шпалам.

Скоро из-за мрачных пакгаузов показалось белое здание вокзала.

Эге, да вон и сами железнодорожники!

Тут я отпустил сопровождавшего меня бойца и прибавил ходу.

Чем же они занимаются. Вагон какой-то подогнали к вокзалу -

черный, грязный... Толпятся в вагоне, хлопочут. Уголь, что ли,

нагружают? Но какой же уголь на пассажирском вокзале?

Подойдя поближе, я различил среди железнодорожников чернявого

смазчика. Смазчик, низко перегнувшись через железный борт вагона, с

кистью в одной руке, с банкой в другой, промазывал снаружи ржавые

пятна. Так смазывают дегтем болячки у заезженных лошадей.

Я вошел на перрон и опустил мешок, переводя дух.

- Ну, кончайте свои дела, товарищи. Вы думаете, времени у нас

много? Надо же еще приготовиться. Пошли!

- А куда идти-то? - сказал смазчик, не отрываясь от дела.

- Здравствуйте... Вы что же, может, и ехать раздумали? - Я

вскинул мешок на плечо. - Где стоит бронепоезд? Я и сам дойду.

Смазчик перестал водить кистью и поднял на меня глаза.

- Гляньте-ка, ребята, - сказал он весело. - Стоит человек в

воротах, а калитку спрашивает! - Смазчик протянул мне руки. - Давай

багаж. Умаялся ты, я вижу, товарищ, если и бронепоезд не разглядишь...

Я опешил:

- Как? Это... бронепоезд?..

Смазчик покатился со смеху.

"Ах, - думаю, - ты так? Насмешечки... Хорошо же!"

Я подал ему мешок.

Он взял.

- Динамит! - рявкнул я, отскакивая. - Пошевелись только. Мокрого

места от тебя не останется!

- Что ты!.. Что ты!.. - забормотал смазчик.

- Струсил? То-то, брат. Ничего, подержи, подержи. Привыкай.

Я расстегнул на себе гимнастерку и не торопясь вытер платком

мокрую грудь, голову, шею. Смазчик кряхтел и вращал глазами, не зная,

как отделаться от мешка.

- Ну вот, - говорю, - спасибо, что подержал. А теперь бери мешок

в вагон. Да бери, не бойся! Без капсюлей этот багаж не взрывается, а

капсюли - вот они, у меня в кармане. - И я показал ему блестящие

медные, похожие на папиросы трубочки с гремучей ртутью.

Смазчик недоверчиво поглядел на меня, но все-таки перетянул мешок

через борт.

- Вот черт какой! Вот дьявол! - захохотал он, освободившись и

похлопывая ладонью об ладонь. - Тьфу тебя с твоими динамитами...

Залезай сам-то!

Он указал мне на железную лесенку, приклепанную к борту, и я,

взобравшись по ступенькам, спрыгнул внутрь вагона.

- А ты не обижайся на шутку, - сказал смазчик, поддержав меня под

локоть. - Ишь, серьезный какой!

- Ладно, квиты, - сказал я. - Давай показывай вашу жестянку.

- Ну вот, гляди... - Смазчик обвел вагон рукой и посторонился. -

А пушка-то у нас - видишь? - Он показал в конец вагона.

Пушка была в чехлах - целая гора под брезентом; виднелись только

колеса да хвост лафета с подбитыми под него бревнами.

Я с любопытством осматривался. В железном вагоне было просторно,

как на палубе. Откидные, коробчатого железа борта для разгрузки угля

были наглухо сбиты по углам крюками и вполне сходили за перила - как

раз под локоть высотой. По длине вагон был чуть разве поменьше

пассажирского.

В вагоне шла уборка. Человек пятнадцать железнодорожников чистили

и выскребали лопатами ржавый пол, перебирали по углам вагона мусор,

какие-то спутанные, порыжевшие пучки проводов, облезлые телефонные

аппараты и оттаскивали в стороны, с прохода, ящики со снарядами. Ящики

лежали в беспорядке, как разваленная поленница.

- Орудие, запас снарядов... Да откуда же это у вас? - спросил я

наконец смазчика.

- Вот, будто и не знаешь! - Смазчик поглядел на меня искоса и

хитро подмигнул. - Ваши же бойцы отбили у петлюровцев. И платформу

эту, и пушку - все чисто, со всей заправкой... Говорю тебе -

бронепоезд! И часовые при нем от вас все лето стояли.

- Вот оно что... Так пушка, значит, с весны здесь? Верно, верно,

припоминаю, был весной такой случай... Петлюровцы хотели утащить свою

пушку на этой площадке, а наши отбили. Это кавэскадрон наш тогда

отличился... А где пулеметчики?

- Подожди, увидишь... Пойдем пушку смотреть.

Мы стали пробираться вперед. Железнодорожники сторонились с

дороги и отпускали полотенца и веревки, которые они приспособили,

чтобы перетаскивать ящики со снарядами.

Да тут, гляжу, чуть ли не со всех служб собрался народ! И

рабочие-путевики с выгоревшими добела зелеными кантами, и рабочие

службы тяги - у этих кант синий, а движенцы - малиновый кант, и

станционные грузчики в фартуках. А вон и телеграфист с кантами