Узлы

Неужели заблудились? - подумал Васиф. Вдруг по ошибке идем к Гыздагу?

Вспомнилась рассказанная стариком легенда. Наверное, так же кружили колючие вихри в разгневанной степи. А девчонка бежала, бежала, выбиваясь из сил. И вот сейчас бежит Пакиза. Бежит, чтобы спасти сделанное людьми. Никто не преследует ее. Рядом не враг, друг.

Он подождал, пока она отдирала сломанный каблук, и еще крепче взял ее за руку. Немного спустя сквозь посвист ветра донеслись голоса.

- Верно идем! Слышишь? Еще немного! - прокричал он Пакизе.

Сквозь туман выплыли смутные очертания скважины, и Васиф облегченно вздохнул: огня нет!

- Только бы успеть. Только бы не пожар. Соседняя буровая самая продуктивная.

Пакиза потерлась щекой о его плечо:

- Все будет хорошо, верь мне.

- Только бы успеть...

- Не бойся. Там люди. Не дадут случиться беде. Ты же так веришь им.

- Верю, Пакиза, всегда верил. Опирайся смелее на мою руку, ничего... Еще немного.

В двухстах метрах от скважины их настиг дождь. Пакиза закрыла глаза, подставила лицо холодным каплям.

- Васиф? - окликнул знакомый голос из темноты.

- Ты, Акоп? Ну как? Давай показывай.

Скважина дышала хрипло, слышно было, как что-то клокотало под ее основанием. Буровой мастер, голый по пояс, несмотря на дождь, замешивал гематитом глинистый раствор.

- Хватит? - спросил Васиф.

- Не мешало бы подвезти, геолог.

Из темноты вынырнул Тазабей.

- Я организую, если надо, - вызвался он. - Только скажи слово, сейчас пригоню всех коней и ишаков из села. Кто откажет на такое дело?!

Несмотря на напряженность обстановки, Акоп рассмеялся:

- Спасибо, Тазабей. Но сделай что-нибудь полегче. Например, разыщи шофера, пусть сгоняет машину на соседнюю буровую за гематитом.

- Есть, товарищ начальник!

Тазабея поглотила темнота. Не прошло и получаса, как к буровой подъехала машина. Схватив лопату, Васиф первым бросился разгружать. Вскоре заработал насос.

К ночи скважина заметно успокоилась. Усталые, забрызганные грязью рабочие потянулись к будке. Замигали огоньки папирос, но Васиф строго цыкнул на курящих - чуткое ухо все еще улавливало тонкий посвист выходящего газа.

Только сейчас Васиф заметил Пакизу - она сидела на трубах, вытянув босые ноги. Подошел, коснулся ладонью ее мокрых, слипшихся от пыли и дождя волос.

- И тебе досталось. Устала?

- Ничего.

Она поймала ощупью его ладонь.

- Совсем забыл! Васиф достал из кармана кусок чурека с шашлыком, разломил надвое: - Подкрепись.

Она с аппетитом принялась за еду.

"Нет. Не надо, не буду показывать ему это грязное письмо. Растревожит оно его. Кто лучше меня знает, какой он, Васиф... Как он бежал..."

Доев свой ужин, она помахала перед Васифом растопыренными пальцами, блестевшими от жира. Он полез в карман, смущенно хмыкнул. Что за идиотская привычка терять носовые платки! Пакиза осторожно раскрыла сумочку на коленях. В воздухе поплыл тонкий, нежный, такой знакомый аромат, что Васиф не выдержал, нагнулся к ее рукам.

Где это было? Было уже, было!.. Он втянул носом воздух и отпрянул. Деньги! Та пачка денег, что выпала из кармана шинели на следующее утро после возвращения. Но как? Когда она успела? Неужели в поезде, когда он выходил на остановках?

Из открытой сумки выскользнул к ногам белый четырехугольник. Письмо, то письмо. Пакиза, покосившись на Васифа, подняла конверт. Заметил? Кажется, нет... А вдруг заметил и молчит? А в чем он может подозревать ее?

- Привет! Товарищ геолог! - мелодично пропел в темноте девичий голос.

- А-а-а, Сима! Здравствуй. Не промокла? - дружелюбно отозвался Васиф. И что-то больно кольнуло Пакизу в этом коротком диалоге.

"А вдруг... Что за Сима? Почему, рассказывая о товарищах, он ни разу не упомянул о девушке? Странно". Пакиза чуть отодвинулась от Васифа и сухо сказала:

- Я получила письмо, Васиф. Анонимное. Я не хотела... Но, может быть, лучше, чтоб ты знал...

- Покажи. - Он выхватил у проходящего рабочего ручной фонарь. - Прошу тебя. Не беспокойся, мне не привыкать. Как говорится, муха сама по себе ничего не представляет, а от нее тошнит. Вот и анонимка... Как ком грязи, брошенный в спину трусом. Покажи! Я не хочу, чтоб между нами были недоговоренности.

Она протянула письмо. Васиф нагнулся к фонарю. Пакиза заметила, как вздулась, запульсировала голубая жилка на виске.

"Ты доверчиво отдала ему сердце. А он и тебя, как меня"... - прочел Васиф первые строки. Пальцы его скомкали письмо. Он отодвинулся от света, и теперь Пакизе не было видно его лица. Только руки, большие, сильные, мяли похрустывающую в кулаке бумагу.

Кто это мог? Кто? Такое могла подсказать только мстительная злоба, оскорбленная гордость. Но он никому не сделал зла, никому не давал ни права, ни повода ревновать его. Единственный человек, с кем он иногда позволял себе пошутить, была Сима. Но Сима не способна на такую гадость. Она так старалась помочь ему в истории со штуцерами! И вообще, не такой она человек! Хотя... Стой. Это было несколько дней назад. Они с Пакизой шли в поселок, о чем-то увлеченно споря. Сима обогнала их и на приветствие Васифа почему-то не ответила. Как говорится, человек сырое молоко сосал, не кипяченое. Иной раз и добрый товарищ такое отколет, что трудно поверить.

Он поднял фонарь, осветил усталое, растерянное лицо Пакизы.

- Веришь? Этой гадости веришь? Отвечай сразу, не раздумывая.

Она прикрыла веки, отрицательно качнула головой. Взгляд ее был чист и спокоен, как звездное небо в безоблачную ночь.

- Хорошо. Но если я узнаю, что это сделала Сима, наша замерщица...

- Перестань. Как ты можешь так думать, ничего толком не зная. Слушай, давай это сейчас же, прямо здесь уничтожим. Спички есть?

- Откуда. Я не курю...

- Ну и не надо. Вот так...

Пакиза в клочья разорвала мятые страницы, ветерок вырвал у нее из рук белую россыпь и зашвырнул далеко в темноту. Пакиза поднялась.

- Ну вот и все.

- Открой, пожалуйста, свою сумочку, - спокойно попросил Васиф.

- Зачем тебе? Ревизия? Другого письма нет, можешь не сомневаться.

- Открой, открой, - он потянул к себе сумочку.

- Ну, что с тобой? Просто обидно.

Васиф рассмеялся.

- Не ревизия, нет. Твои духи. Хочу понюхать.