Смерть Вазир-Мухтара

ом царстве не слыхал? - Опоньское царство в Апонии, а русское, - сказал он твердо. - Туда при Петре раскольники ушли, и там есть десять городов русских: Апсков, Амченск, Орел, Кострома, Нижний Новгород, а главный город - Опоньская Москва. Опоньские люди их сильно уважают, они больше торгуют лесом и еще рыбой. Мне матрос рассказывал. - А солдаты там есть? - спросил Еремеев. - А на что им солдаты? Они никого не задирают, и их никто не обижает. Тебя им не нужно. Берстель подумал. Потом выколотил трубку и сказал Акульеву: - А ты сам как полагаешь, Акульев, может такое быть? - Мне матрос сказывал, Александр Карлыч, а только я думаю, что если в Тегеране есть, в Тебризе, скажем, есть, так почему бы в Апонии не быть. Самсон-то Яковлич - человек, рукой не достать, а много ли мы про него в Петербурге слыхали? А какое царство устроил. Больше трех тысяч человек под ним ходит. - А как это Самсон Яковлич произошел? Откуда он объявился? - спросил Дмитриев, который жадно слушал. - Мне сказывали как, - сказал значительно Акульев. - Только уж спать пора. - А ну, расскажи, Акульев, - сказали солдаты. - Я могу рассказать, но только что сам я Самсона Яковлича не видал, дело давно было. Что тут рассказывать? Он положил трубку в карман, стянул сапоги, посмотрел на товарищей, увидел, что никто не спит, набрал воздуху, выпустил и начал.

РАССКАЗ О САМСОНЕ ЯКОВЛИЧЕ

Самсон Яковлич был казачий сын. С пятнадцати годов его забрили. В драгунском полку, в Нижегородском служил. Под Ериванью мы дрались - они с левого фланга шли. Нижегородцы. Ну, это тридцать лет назад было, еще Павел Петрович в императорах был. Вы его и не помните. Ну, Александра Павлыча помните? Он на лошади прямо держался. А Павел Петрович - так назад откидывался. Перчаткой как махнет! Он строжее был, царствовал на троне император! Он взыскивал. Ну, всего не переговорить. Служба была - пустого времени не было. Все аккурат, волос в волос. Начальство старалось, отличиться они хотели. Там очень сурьезное, скучное начальство было, в Нижегородском полку. Генерал там был, чудно его звали, я позабыл... Грызенап. Грызенап ему фамилия. Немец, его все знали: Грызенап. Тоже строгий. Притязатель был. А потом был там один поручик, немец тоже, знаменитый человек, - прозвание: Розьёв-птица, или: Пунш. Ну, и был он птица. Как кукушка: палатки своей не имел. Ей-богу. У знакомых ночевал. Кожаный картуз, бурка, нагайка - вот тебе и вся форма. Пунш, одно слово. Он на конном учении очень отличался, он был жадный на конное ученье. Тут и манежная езда, тут и на корде без седла, тут и на седле без стремян. Шереночное ученье. Через барьер. Через рвы. Отдыху от конного ученья не было. Лошади, и те понимали: падали. Розьёв-птица, он свой штраф выдумал. Кто на ученье осечется, кричит: - Конь! Эскадрон на смотру фукнет: - Кони. - Как прыгаете, кони? Чего, кони, смотрите? Я вас, кони, под суд. Всем скучно стало коней слушать. Как что, так - конь. Тогда была тоже война здесь, на Кавказе. С этими, с жителями воевали. Самсону Яковличу было