Смерть Вазир-Мухтара

вдруг генерал взял его за руку и пролепетал, указывая на кого-то: - Tenez-vous, mon cher... (1) В углу залы стоял, с длинной талией, капитан Майборода. - Я вот не люблю сего создания века, - сказал генерал и зевнул. - Это роняет, если хотите, гвардию. Ну пусть бы оставили в армии, наградили бы как-нибудь, не то зачем же в гвардию? Это шермицель. Генерал выражался по-военному. Шермицель - это был урон, афронт, поражение. - А в армии можно? - спросил с любопытством Грибоедов. - В армии можно. Куда ж его деть? - уверенно ответил генерал. Грибоедов, улыбаясь, положил свою руку на красную и растрескавшуюся генеральскую. - В армии можно, - повторил озадаченный генерал. - Ив гвардии можно. Теперь... теперь, генерал, можно и в гвардии. И полковником. И... - он хотел сказать: генералом... Но тут Сипягина перекосило несколько. Он пожевал пухлым ртом. - Зачем же, однако, так на наше время смотреть. На наше время, когда военная рука опять победоносна, знаете ли, Александр Сергеевич, так неуместно смотреть. - --------------------------------------(1) Держитесь, мой дорогой... (фр.) И он поднялся, совсем старый, и с неудовольствием осмотрелся. Но, задержавшись взглядом на цветах в вазе, вдруг улыбнулся, звякнул шпорами, и стан выпрямился, и глаза засмеялись, и он сказал: - А я совсем и позабыл о своих обязанностях. Пойти распорядиться фейерверком. И он прошелся разок по зале. К Грибоедову подошел Абуль-Касим-хан. На нем был шитый золотом халат, и он говорил по-французски. - Я понимаю, ваше превосходительство, что вы несколько медлите отъездом в наш бедный Тебриз, когда в Тифлисе так весело, так любезно. - Я нимало не медлю, ваше превосходительство, - ответил Грибоедов спокойно, - я еще не получил дополнительных инструкций и верительных грамот. Хан улыбнулся с пониманием. - А между тем его высочество сгорает нетерпением... И его величество также. - И его светлость Алаяр-хан также, не правда ли, ваше превосходительство ? - Его светлость поручили мне передать генералу Сипягину живейшую благодарность за его любезность во время пленения его светлости. Все забыто. Вас ждут как старшего друга. Какая прекрасная музыка! Когда я был в Париже... Тут случилось странное перемещение: его превосходительство спрятался за хана и несколько согнулся. Персидский глаз засмеялся, персидский глаз покосил в ожидании женского платья: близко проходил высокий, стянутый в рюмку пехотный капитан. Лицо его было узкое, гладкий пробор напоминал пробор его превосходительства. Абуль-Касим-хан сказал: - Как здесь приятно, как здесь любезно. Но здесь слишком жарко, не правда ли? Хан был очень любезен, Грибоедов давно его знал. Он прозвал его когда-то: chan sucre (1), и все его теперь так звали в Тифлисе. А Сипягин полюбезничал мимоходом с дамами и с ханами и потом свободно, независимо вышел в дверь и спустился в сад, где его ждала молодая госпожа Кастеллас. До фейерверка оставалось еще добрых полчаса, ночь становилась бледнее, хмель бежал из тела и не следовало упускать времени. - --------------------------------------(1)