Смерть Вазир-Мухтара

дите удовольствие в знакомстве? И граф мне тогда ответил: э, как будто надо разговоры. Я и без разговоров знаю его душу. Он потому и приятен, что сердечный человек. Грибоедову вдруг захотелось пощекотать Сипягина. Генеральские серые глаза были детские, и по корпусу, лицу, даже морщинам ясно было видно, каким генерал был в детстве. - О, - говорит вдруг генерал, - а что было в Париже! Какие женщины! Какие женщины, бог мой! Combien de fillettes! (2) Одна - Jeannette (3) танцевала на столе - sans dessous (4), - громко шепчет генерал, - так граф ей, знаете, цветы, цветы туда бросал. Но, заметив невдалеке Елизу с Мальцевым, он сорвался и их тоже притащил в угол. - Здесь прохладнее, графиня. Надеюсь, на этой жаре лед растаял? У наших милых дам самолюбие охладело? У нас здесь, в глуши, у милых дам очень развилось самолюбие. Елиза не хочет наносить первой визиты, а дамы тоже не хотят. Сипягин терпеть не может Паскевича, а тот его, и потому генерал всячески печется об Елизе. На балу познакомились, и теперь визиты пойдут как по маслу. - Вспоминал, графиня, своего баярда. Цифра четыр- --------------------------------------(1) Рыцарь без страха и упрека (фр.). (2) Сколько девочек (фр.). (3) Женетта (фр.). (4) Без белья (фр.). надцать имеет для меня, графиня, особое значение. Четырнадцатого октября я родился, четырнадцати лет поступил на военную службу, сержантом, - генерал улыбается, - четырнадцатого ноября двенадцатого года был назначен начальником штаба авангардных войск. В четырнадцатом году вступил в Париж. О, Париж, графиня! Какой это был геройский год! И четырнадцатого декабря я потерял своего баярда. - Граф ведь был вашим начальником, генерал, - говорит Елиза, чтобы что-нибудь сказать. - Отцом. О, это была важная для России пора! На пути от Вязьмы к Дорогобужу, поверите ли, графиня, среди разломанных повозок, побитых лошадей и разбросанного оружия, я наблюдал... людоедство. Графиня смотрела значительно на Мальцева. - Не более и не менее. Французы безо всякого содрогания резали на куски тела своих павших товарищей и, обжаривая оные на огне, - ели. - Oh! - Графиня ищет защиты у Грибоедова. - И часто, Николай Мартьянович, вы наблюдали подобные случаи? спрашивает с участием Завилейский. - Часто, - генерал машет рукой, - но покойный наш баярд за вечерним товарищеским чаем, бывало, любил рассказывать, как случалось во время голода питаться ему своей амуницией. Елиза нарочно роняет веер. Генерал наклоняется за ним. - Как же это он питался амуницией? - любопытствует Завилейский. - Ваш веер, графиня. Просто. Нет фуража, нет разных баранов, нет, графиня, разносолов - и вот однажды, когда уже граф съел под Вязьмою свое сено... - Но как же сено? - Елиза не смотрит уже на генерала и начинает задыхаться. - Это часто случалось, - генерал закрывает веки, - когда приходилось плохо, граф обыкновенно брал себе в палатку сено из стойла, и доктор его, немец, я забыл к сожалению, его фамилию, нужно заглянуть в мемориалы... фон Дальберг... - Вы пишете записки? - Писал. Клочки