Шаг в сторону

Вульф Шломо

Шаг в сторону

Шломо Вульф

Шаг в сторону

Шагайка

"В 1881 году, когда мало кто верил даже и в цирковые трюки с полетами людей наподобие птиц, Александр Федорович Можайский предрек будущее аппаратам тяжелее воздуха. Через сто лет, заявил российский морской офицер, никто не сможет и представлять себе, как могло существовать человечество без регулярных воздушных сообщений. А сегодня мы здесь собрались, чтобы заявить о новом витке развития техники. За миллионы лет эволюции природа не создала колеса. Пора исправить ошибку цивилизаций. Наземное будущее принадлежит шагайкам..."

Давно забытый сон... 1988 год. Теплый уютный Волгоград, экскурсия на Мамаев Курган с его бетонным облаком - неправдоподобно циклопической Матерью-родиной, благородная синева и прозрачность великой реки, Первая Всесоюзная конференция по шагающим машинам и механизмам - парад всевозможных изобретений, проектов, разработок, моделей.

Была ли среди них главная героиня нашей повести? Попал ли автор этой шагайки в свободный мир? А потом - вернулся в мир, вроде бы освобожденный? А потом - и вовсе черт знает в какой мир, которого и быть-то не может? Бог весть...

Автору достоверно известно только одно. Я и доктор Арензон, от имени которого ведется повествование, - отнюдь не одно и то же лицо. Я вообще не уверен, что человек, передавший мне свой дневник, существовал в природе. После того, как я перенес основное содержание его записок на хардиск, рукопись таинственным образом исчезла, Арензон больше в моей жизни так и не возникал. Я никогда не был знаком с его израильским и сибирским боссами, бывшей женой, кавказской любовницей, рейнжером Толей, не говоря о прочих персонажах нашей повести, которых, ни в одном из миров, кроме арензоновской фантазии, скорее всего, и существовать не могло.

Так что если кто-то вдруг тут "узнал" меня, себя, своих друзей или врагов, то это проблема не моих, а его галлюцинаций. Мало ли похожих людей и ситуаций!

Скажем, Арензон мне как-то рассказывал: идем, мол, мы со Львом Давыдычем по Уругваю, а ранцах хлюпет вода, слышны крики попугаев и гармошки голоса...

Нет, этому вы тем более не поверите, а потому давайте о чем-нибудь попроще.

Должен вам призанаться, что я лично ни одному слову из этих записок не верю. И публикую их по одной-единственной причине - уж больно мила мне его шагайка, лапочка такая восьмикопытная... На мою родную похожа, если не лучше. Так что прости меня, читатель, что я ей уделяю так много внимания в начале повести. А ну как кто ее полюбит так же!..

А остальные персонажи... Ну, воля ваша, откуда, скажем, мог взяться миллионер, что открывает наши страницы? Ну никак не может быть таких ни в одной стране, да и вообще в живой природе...

1.

1.

"Сколько-сколько? - чуть ли не страхом посмотрел на нас с Радищевым президент компании Вячеслав Пустовых. - Саня, с каких это пор меня принимают за идиота? В чем дело? Да я сам быстрее хожу. Три километра в час! В век скоростей. Мне что, делать, по-твоему, нечего - обсуждать такой проект?"

Я дал себе слово не волноваться! Давно пора к непрухе относиться с юмором. Иначе... А чего я, собственно, ждал? Кому нужен любой проект, в любой стране? Мало мне это объясняли? Остается привычно повторять волшебное японское слово. Что бы они сейчас ни сказали, как бы ни решили.

В зеркале на стене я видел свою потасканную физиономию, криво повязанный галстук и непозволительно тревожный взгляд. Не сводя глаз с этого отражения, я произнес про себя заклинание, расслабил мышцы трагически-еврейского лица и позволил себе небрежно оглянуться вокруг.

В коврах и панелях огромного кабинета, как во всей этой новой-старой и родной-чужой стране, сочетались купеческая роскошь с партийной помпезностью, заквашенной на сталинском аскетизме. Все было раздражающе новым и одновременно гнусно узнаваемым, почти забытым. Вернулся на свою голову, идиот?.. Тогда относись ко всему с тем же сарказмом, с каким некогда отсюда уезжал, пробив головой стену в соседнюю камеру. А теперь - обратно. Тут тоже относительная порядочность советского периода давно сменилась беспардонным цинизмом свободного мира. Пригласили, обнадежили, а сейчас отшвырнут? А где иначе? Повсюду действует закон джунглей. Как только им становится ясно, что человек больше не нужен, о нем немедленно и беспощадно забывают, как бы ни обнадеживали. Ах, мне нельзя теперь возвращаться в Израиль? Мне там грозит долговая тюрьма за сокрытие заработков по-черному?... Это - мои проблемы. Им-то какое дело? Попросить помочь мне остаться здесь? Где и без меня прорва ничуть не худших специалистов мыкаются без работы или с работой без зарплаты? Вполне легальные граждане, между прочим, иные много моложе меня. Что я тут буду делать без пенсии, без гражданства? Так и надо дураку, который после бесчисленных обломов мог поверить, что кто-то где-то в мире может платить старику деньги за работу по его квалификации...

"Семьдесят километров в сутки, - между тем спокойно продолжал консультант миллионера с поразительным полным именем Александр Николаевич Радищев. - Это не так уж мало." "Ты снова шутишь, Санек? Моя "хонда" дает столько в час, да и то, когда я на ней по скользкой дороге из гостей возвращаюсь!" "Вот именно - по зараннее проложенной и расчищенной для нее дороге, а не сквозь тайгу и тундру, летом и зимой, в любую погоду. И перемещает она тебя с парой девиц или собутыльников, а недве тысячи тонн, включая, если надо, два моноблока массой по пятьсот тонн каждый."

"А это... что, тысячи тонн переносит одним рейсом?"

"Вот именно. И, повторяю, без дорог. Врубись, кому это надо больше нас?"

"Три километра в час означает... две тысячи километров за месяц. Это примерно как раз расстояние до... Стоп! За месяц дошагать до Верхней Мархи?.." - почему-то пошел пятнами Пустовых.

"Вот именно!"

"А сколько километров железной дороги можно туда проложить за месяц? решился вступить в разговор и я. В конце концов, терять-то мне уже нечего. Хотя я не понимал причины внезапного волнения Пустовых. - Двадцать. И то без сложных мостов и туннелей. Сколько понадобится рабочих, техники, материалов? И сколько надо будет людей и средств, чтобы эту дорогу потом содержать на вечной мерзлоте в рабочем состоянии?"

"Он прав, - подхватил Радищев. - Тебе ли не знать, что это за гиблые места: метели и заносы зимой, паводки весной, распутица летом."

"И вам надо построить жилье, школы, больницы. для всех строителей этой дороги и ее последеющей обслуги, - по своей дурной привычке перегибал я палку. - Кто будет потом содержать этуинфраструктуру?"

"Да не собираюсь я ничего там строить! - раздраженно откликнулся Пустовых, но его тон противоречил явному интересу, с которым он смотрел на мои чертежи. - Никто в постсоветские времена никакие проекты века и не рассматривает. Но ты прав, Марк Борисович, - обратился он, наконец, непосредственно ко мне. - Кому будет нужно все это освоение, включаядорогу и подопечное население после того, как месторождение будет исчерпано? Если инициаторы БАМа именно таким макаром всего лишь попали в историю авантюристами и прожектероми, то новому русскому за подобную глупость грозит нечто худшее. Давай, рассказывай, какая твоя альтернатива?"

У меня остановилось дыхание и привычно потемнело в глазах, как всегда, когда приходилось волноваться. Если уж теперь, когда мне дали слово, не смогу никогоубедить, на родном-то языке, наконец, то надо... даже не представляю...

"Ты что? Сам сомневаешься, что тут есть решение? - уже тревожно вглядывался в потрепанного иностранца сибирский промышленник. - Давай. Не бойся. Я только на вид дурак-дураком. Внутри себя я умный, вон хоть Саню спроси."

"Первым же рейсом шагайка за месяц доставит туда на палубе два 500-тонных модуля первой очереди готового обогатительного предприятия, а в своих трюмах - стройматериалы, технику для добычи руды, энергоблок, горючку. А еще через месяц привезетк железной дороге, две тысячи тонн руды в трюмах." "Руды? А концентрат?" "Первым рейсом, естественно, руда, а уже вторым рейсом и все последующие годы - обогащенный концентрат с минимальной себестоимостью, потому что..." "Погоди доказывать. Ты мне другое подтверди. Я что, плановую продукцию получу через... четыре месяца после выхода шагайки в первый рейс? Такого никогда и нигде не было."