Дыхание Голгофы

- Три дня вам на все про все, - приказала Фрося.

- Маловато, но попробую, - ответил Батищев так, будто его только что поставили в угол. – А я хотел показать вам одну штуковину. Думал обрадовать. Помните, я обещал вам как-то. Сюрприз.

- О… Руслан Георгиевич! Ну давайте ваш сюрприз, - натянуто удивилась Фрося. – Одним больше – одним меньше…

Тогда поехали, - странно усмехнулся Батищев.

Мы всем «комсоставом» штаба прыгнули в «Ниву» Руслана и помчались в центр. Сворачиваем на главный Социалистический проспект, и что я вижу: на фасаде центрального универмага мой портрет гигантских размеров. Я чинно восседаю в своем единственном гражданском костюме и с мудрым прищуром взираю на проходящие мимо массы. В салоне зависает гробовое молчание. Первой подает голос Фрося.

- Да, вот тут вы меня удивили, Руслан Георгиевич!

- И как по делу, под этот взгляд звучит фраза «Только вместе!» - сказал Антипов.

- Ну, а что наш герой, потерял дар речи? – улыбнулся мне Батищев.

- Ты где взял эту фотографию? – спросил я.

- Поскреб по сусекам. Кажется «мальчик-с пальчик» уговорил меня сняться в костюме. На всякий случай.

- А вы тут другой, - произнесла Фрося, явно довольная. – За такое лицо любая домохозяйка проголосует. – Похоже, Руслан Георгиевич, водрузить сюда этот портрет  доставило вам немалых хлопот? Одно место чего стоит.

- Вот как раз с местом я решил просто. Директор универмага мой давний друг. У него была долгая затяжная война с нынешним Главой. Надо знать, чего ему стоило акционироваться, выскользнуть из «лапы». Если б не его московские друзья в правительстве, не видать бы ему универмага, а нам, естественно, вот здесь, на бойком месте, портрета нашего героя.

- А кто писал? – спросил я.

- Художники кинотеатра. Я хотел в военной форме, а мне рассоветовали. Талантливые ребята и взяли по-божески – из любви к искусству. В оригинале этого мудрого прищура нет. Деталь, а как освежает?!

- Хоть одна приятная вещь за последнее время, - проворчала Фрося. – Тут я сдаюсь. Сильный пиар-ход. Кстати, я все хочу спросить нашего героя. Вы-то верите в успех?

- А вы знаете, Ефросинья Карловна – верю! Я паренек деревенский, упертый…

- Да я читала страницы вашей биографии, - улыбкой перебила меня Фрося. - Но тут одной упертости мало.

- По крайней мере, она не мешает нашему делу, - заметил вдруг Антипов.

- Конечно, мой гуманизм от профессии. Это святое. Скажете, жесткости маловато? Но не доставайте меня, господа хорошие, я могу и микстуру выписать, - очень конкретно произнес я, так что на какое-то время в салоне зависла тяжелая пауза.

- Ну что ж, слышу, наконец, голос мужчины, - подвела итог нашей экскурсии Фрося.

… Позвонила в штаб Анюта:

- Тебя сегодня ждать? – после приветствия спросила она и мне показалась в ее голосе тревога.

- А что-нибудь случилось?

- Да нет. Просто соскучилась.

- Хорошо, я попробую сегодня пораньше, маскируя радость, - ответил я. Не озвучивать же свою озабоченность чужим людям?

- Жена? Скучает, наверное, - заметила Фрося.

- А то, - согласно кивнул я. – Мужик-то вечно командировочный.

- Не командировочный, а явочный, - съязвила Фрося. – Сегодня в графике окно, встреч нет. Пойдите к ней, порадуйте ее нашим решением насчет жилья. Может, и родители свою лепту внесут.

- А может быть?! Отец в загранку ходит на сухогрузе. Я и не подумал, - сказал я.

- Значит, какая-то валюта есть, - подвела итог Ефросинья Карловна и сразу живо припала к своим бумагам.

… По пути к Анюте я зашел в продуктовый магазин, купил молока и хлеба. Это уже стало моей визитной карточкой. Подставляя щеку для поцелуя, Анюта сказала.

- Как хорошо, что ты купил хлеб. Была мама, вот только перед тобой проводила. Наготовили всего, а про хлеб забыли.

На лице Анюты едва нашлось место улыбке. На нем как-то одновременно умещались досада и усталость. Шел седьмой месяц беременности, и его величество малыш определенно  отяжелял ее. Но сшитый по спецзаказу халатик, скрывал угловатость и придавал осанке особую женственность.

- Как там наш маленький, - легонько  тронул я живот. – Стучится.

- Редко. Жалеет, наверное, мамочку, - нежно улыбнулась Анюта. – Есть будешь?

- Позже. Ну как ты? – спросил я.

- Ничего. Нормально. С думой о вас двоих.

- Это хорошо. А я к тебе с новостью. Принято решение штаба срочно поменять твою квартиру на двухкомнатную. Выходить дальше к избирателю с пропиской в общаге просто опасно. Фрося назвала меня бомжем. А прописку у тебя могут по-своему истолковать вражьи голоса.