Яна и Ян

— Я зайду к ней, — сказал я специально, чтобы позлить Монику. — Мы хотим создать у себя дискотеку, нам нужны пластинки.

— Забери у нее, пожалуйста, одну пластинку, она знает какую.

Моника была настолько уверена в себе, что меня это даже рассердило.

— Ну так как, придешь вечером? — спросила она снова. — Если у тебя другие планы, я не настаиваю…

У меня были другие планы. В понедельник начинались письменные экзамены, на подготовку оставалось только два дня. Договорились встретиться после экзаменов.

— Ты познакомился с новой девушкой? — спросила меня соседка пани Коничкова, которая пришла помыть в нашей квартире окна.

Время от времени она вторгается сюда с ведром и тряпками, чтобы навести порядок, зная, что отец мой работает в Африке на строительстве автострады, а мама попала в больницу с воспалением желчного пузыря.

— Что у тебя за барышни?! Все какие-то размалеванные, наверняка непорядочные.

— А вы знаете, что как раз сейчас я думаю об одной очень порядочной девушке?

— Бедняжка, ей не повезло! — воскликнула пани Коничкова, всплеснув руками.

В телефонной книжке я нашел номер Яниного магазина. Сегодня суббота, и у них, вероятно, закрыто, но я все же позвонил.

— Да! — отозвался чей-то приглушенный голосок, потом до меня донеслись слова песни: «Сколько трудных дорог нужно смело пройти, чтоб по праву мужчиною зваться…»

Я помедлил и повесил трубку, потому что неожиданно понял: я не знаю, о чем говорить с Яной. Я опустил шторы, чтобы солнце не светило в глаза, разложил на столе учебники и тетради, сварил себе кофе по-турецки, закурил сигарету и… Ровно через двадцать минут я уже был перед Яниным магазином.

Через витрину я увидел, что у прилавка стоят несколько покупателей. Я начал ходить взад-вперед по тротуару, не решаясь войти. Вскоре из магазина вышла молоденькая накрашенная продавщица, в коротеньком рабочем халатике, с тряпкой в руках, смерила меня оценивающим взглядом и, покачивая бедрами, нехотя направилась к витрине. Я снова заглянул через стекло. Магазин уже опустел, Яна стояла за прилавком и что-то писала. На ней был такой же розовый халатик, что и на накрашенной девушке. Но как он ей шел!

Поборов нерешительность, я шагнул через порог. Яна подняла голову и от удивления захлопала своими длиннющими ресницами. Мне показалось, что она покраснела.

— Здравствуй! Тебя прислала Моника за пластинкой? — спросила она, стараясь выглядеть спокойной.

— Моника?

— Она говорила, что пришлет кого-нибудь за ней. Но мне еще не удалось достать ее.

— Я не посыльный. Просто случайно проходил мимо, и мне пришла в голову мысль… Мы хотим создать дискотеку… на стройке… и вообще…

Она смотрела на меня, и в ее глазах было что-то такое, что окончательно смутило меня, и я прекратил свой бессвязный лепет. Я вдруг понял, что если и дальше буду разыгрывать эту глупую комедию, то утеряю нечто очень важное, что девушка с крокусами для меня много значит.

— Я не проходил мимо, — решительно заявил я. — И никаких пластинок мне не надо. Я просто хотел тебя видеть. Посмотреть, какого цвета у тебя глаза днем. Вот и все. А теперь я, пожалуй, пойду… — Но с места я не двигался.

Она тоже чего-то ждала. Ее молчание становилось для меня мучительным.

— Ну, ладно, я пошел, — сказал я и направился к двери.

В этот момент она слегка наклонилась вперед и тихо попросила:

— Не уходи!

Сегодня у нас первое свидание. Иногда у меня возникает такое чувство, что с субботы прошла целая вечность, а иногда, наоборот, кажется, что это произошло минуту назад, что он все еще стоит рядом и говорит: «Я просто хотел тебя видеть. Посмотреть, какого цвета у тебя глаза днем».

Не знаю, как бы развивались события дальше, если бы в магазин не влетела Дана с пакетиком наших любимых сосисок. Она свистнула от удивления, потом сказала:

— Извините! — и величаво проплыла в подсобку, откуда, разумеется, стала внимательно наблюдать за происходящим.

«Пусть смотрит!» — решила я. Но в этот момент вернулась со склада заведующая, и я мигом поставила на проигрыватель первую попавшуюся под руку пластинку.

— Это вам наверняка понравится, — сказала я с милой улыбкой образцовой продавщицы.

Раздались грохочущие звуки духового оркестра. Заведующая подозрительно посмотрела на меня. Я замерла, а Ян закусил губу. («Я думала, что умру от смеха!» — сообщила мне потом в подсобке Дана.)

— Вы возьмете ее? Бабушке она, надеюсь, доставит удовольствие.

— Да, наверное, — с трудом выдавил из себя Ян, а глаза его заискрились безудержной радостью.

Заведующая ушла переодеваться.

— Если не хочешь, я у тебя эту пластинку куплю, — прошептала я, выписывая чек.

— Не надо, я оставлю ее себе на память. Когда ты станешь бабушкой, я подарю ее тебе в день рождения. Я могу тебя подождать? Вы ведь скоро кончаете?

— Сегодня же «черная» суббота. Ты забыл? Мы работаем целый день.

— У меня учебный отпуск. В понедельник сдаю письменный экзамен. Может, встретимся потом? Сходим в кино, например в «Альфу»…

— Хорошо. Я в кино уже сто лет не была.

— Буду ждать тебя в Пассаже!

— В понедельник я тебя буду ругать.

Это было замечательно — вот так открыто перешептываться! И откуда у меня взялась вдруг эта естественность, уверенность в том, что все в конце концов должно было закончиться именно так?..

После полудня часы будто замедлили свой ход, А покупатели словно сговорились: каждый жаждал обязательно сегодня приобрести себе пластинку. В магазине беспрерывно плакала труба Армстронга, звучали голоса Нецкаржа и Черноцкой, гремел оркестр Чешской филармонии. К семи я уже едва держалась на ногах, и все-таки настроение у меня было хорошее.

— Яне что-то нездоровится, — попыталась выручить меня Дана. — Пусть идет, я управлюсь одна.

Заведующая весьма критически посмотрела на меня:

— Весной многие чувствуют страшную слабость. Отправляйся-ка на свежий воздух и купи себе витамин С.

На вешалке в подсобке висело мое новое красное пальто — денег на его покупку мне добавил папа.

В Пассаже меня уже ждал Ян. Я увидела его издали, ведь Яна просто нельзя не заметить. Он ждал меня! Чудеса, вы и в самом деле существуете?

— Знаешь, Яна, билеты проданы на неделю вперед, но нам повезло: кто-то только что вернул билеты в ложу… — Он посмотрел на меня и улыбнулся: — Какое красивое пальто! Я даже не сразу узнал тебя.

— Я очень хочу пить, — пожаловалась я, улыбаясь через силу: от волнения у меня действительно пересохло во рту.

Мы выпили в буфете холодной фруктовой воды. Журнал уже начался, но нам все равно, ведь у нас ложа. Ян помог мне спять пальто, и я почувствовала ласковое прикосновение его рук к своим плечам. Он медленно повернул меня к себе. Его лицо, слегка освещенное светом с экрана, приблизилось ко мне. Он коснулся губами моих волос и прошептал:

— Яна!..

Я хорошо слышала его, хотя зал заполняли ревущие звуки каких-то самолетов, должно быть бомбардировщиков. Но в этот миг, даже если бы они пролетали у меня над головой, я все равно бы слышала только его голос.

Через неделю у нас с Иваном начинаются устные экзамены. Иван расстроен: Эва и ее родители заставили его подать заявление в институт, противиться их воле он не может.

А меня пригласил вчера к себе директор нашего предприятия, отец Моники. Предложил сесть в мягкое кожаное кресло, и я сразу забеспокоился — такие кресла вызывают у меня недоверие. Мой отец, который, как дедушка и прадедушка, признавал лишь коллективный труд в бригаде, любил говорить: «Как только усядешься поглубже в мягкое кресло, так обязательно попадешь в какую-нибудь неприятную историю…»

— Как дела с экзаменами, Ян? Может, позвонить в техникум?

— Письменные сдал хорошо. Теперь на очереди устные. Да не беспокойтесь, пожалуйста, как-нибудь сам справлюсь.

— Как-нибудь, как-нибудь… — повторил директор, поглядывая на меня насмешливыми глазами Моники.