Дыхание Голгофы

19

Утром, еще в постели меня достал сигнал радиотелефона. Звонил Батищев.

- Старик, встал? Собираешься?

- Собираюсь. Спал плохо, - сказал я и подумал: «Ночь – один сплошной кошмар».

- Это на погоду.

Тут я глянул в окно. «Мамочка родная, зима!» Все – перемирие кончилось. Оттепель «помахала ручкой» - природу не обманешь. Вокруг белым-бело, а снег все валит крупными хлопьями.

- Ну давай, собирайся. Труба зовет. Что-то тобой органы интересуются. Через час будет следователь. Вроде по аварии на трассе возле вашего дачного района. Ты о ней слышал?

- Слышал. Две машины столкнулись. – тут вдруг перед глазами возникла картина падающего с откоса джипа Чудова и фраза Пахомыча: «Кажется кверху пузом залегла».

- А как там твой однополчанин?

- Проводил вчера. – А в мыслях так и блеснуло: «В последний путь». – Как видишь, жив я и здоров.

- Ну слава Богу. Давай подгребай. Я в избирком с Антиповым.

Я собрался. Выпил наскоро чашку кофе – и вниз к своей «копейке». Пришлось смахивать снег перчаткой с окон. Впрочем, если и есть морозец, то уж больно робкий – перчатка мокрая, хоть выжимай, на тротуарах кое-где еще темные проталины и воздух влажный.

… Сотрудник органов, старший лейтенант милиции, сидел за мои столом напротив Фроси и листал журнал, очевидно, подсунутый ему дамой. Он поднялся мне навстречу и, протянув руку, представился:

- Колокольцев Иван, если хотите Федорович. Оперативный работник УВД Пролетарского района.

Он оказался очень высоким и довольно крепким молодым человеком, с открытым и, как мне показалось,  приветливым лицом. Если б не эта громоздкая шинель, я бы подумал, что передо мной старшекурсник гуманитарного вуза и непременно будущий филолог.  И голос у него был спокойный и черные глазки ничуть «не пронизывали». После определенно убийственной ночи такая встреча далеко не подарок судьбы. Но в голову ничего мрачного не лезло, и если я и почувствовал какое-то поначалу волнение, то оно сразу и прошло.

- Апраксин Гавриил Алексеевич, капитан медицинской службы в прошлом, кандидат на пост главы в нынешнем, - улыбался я, как бы заключая его в свои объятия – не было за мной криминала, хоть убей. – Извините, что я заставил вас ждать. Сегодня, правда, снежно, но на улицах все равно тесно от транспорта.

- Садитесь, Гавриил Алексеевич, - уступила мне свое место Ефросинья Карловна. – Не буду вам мешать.

Она шагнула в комнату начальника штаба Антипова и плотно закрыла за собой дверь.

Тут сотрудник милиции неспеша достал из кожаной папки блокнот и ручку и положил пред собой. Движения его мне показались леновато-вальяжными, но уверенными.

- Гавриил Алексеевич, я веду дознание по делу о недавней аварии на Придонской трассе, как раз в том месте, где она проходит мимо дачного района. Вы там, насколько мне известно по предыдущему делу о нападении на вашу жену…

-… Которое так и осталось не раскрытым, - подхватываю я, так что личико у старлея-«филолога» определенно краснеет.

- Ну почему, следствие ведется. И по-моему, уже есть подозреваемые, - обиделся парень. – Словом, у вас там дача. Часто бываете у себя?

- Конечно реже, чем в сезон, но бываю. Вот недавно гостил у меня мой однополчанин, полковник Георгий Чудов… - кажется я обретаю уверенность.

- И вы не слышали об этой трагедии? Погибло два человека, есть тяжелораненые.

- Конечно слышал. Но не в деталях. А почему вы вдруг обратились ко мне? На дачах полно проживает народу. Даже зимой…

- Я знаю. Опрос ведется, - интригующе заблестели глазки у старлея. – А вам ни о чем не говорит имя Суворина Игоря Филипповича? Вы только хорошо подумайте. Сотрудник вневедомственной охраны города Подольска.

- Ну, на память я еще не жалуюсь. Не слышал я про такого. А почему этот вопрос именно ко мне?

- Все дело в том, что в заднем кармашке его спортивного трико вместе с удостоверением обнаружена листовка с адресом общественной приемной, телефонами, но главное - с вашей фотографией, - как-то нездорово заискрились глазки старлея.

- Ничего не пойму. Если мне не отказывает память, мы таких листовок отпечатали тиражом в десять тысяч и везде мое фото. Наверное, человек мне хотел позвонить или приехать. Почему это вас удивляет?

- Нет, что вы?! Это вас ни к чему не обязывает. А, может, он ваш знакомый, Гавриил Алексеевич. – Тут милиционер-«филолог» нырнул опять в папку и достал из нее несколько фотографий с места аварии, разложил передо мной.

Картина не для слабых духом. В кювете перевернутый грузовик, изуродованная легковушка, кажется, «Жигули» и два трупа у обочины. Отдельно – лицо Чудова. Оно снято специально крупно. Но кого-то узнать в кровавом месиве даже при очень сильном желании невозможно. Я определенно «вычислил» его по лысому черепу и оттопыренным некрасиво ушам. Думаю, человеку, единожды видевшего его, опознать будет сложно.