Слушается дело о человеке

— А ведь нелегко, высокочтимый суд, — сказал в заключение свидетель, — обвинить товарища, с которым работаешь уже несколько лет.

Суд поблагодарил свидетеля за его показания, предложил ему еще несколько вопросов и вызвал следующего свидетеля. Этот свидетель постарался восстановить в памяти присутствующих аферу Эдельхауэра, о которой все уже успели забыть.

Его трезвые показания полностью совпали с показаниями первых свидетелей.

Люциана перевела дух, словно все это время она не дышала.

Эдельхауэр по-прежнему пытался вывернуться. Он продолжал настаивать на том, что Брунер, который был его начальником, подстрекал его подделать документы.

Люциана возмутилась. Почему этот человек продолжает лгать? Неужели судьи не видят, что он лжет? Она заметила, что Рогатый, сидевший перед ней, начал вслушиваться с напряженным интересом. Обвиняемому стали задавать дополнительные вопросы. Он не мог дать на них ясного ответа и запутался в собственных противоречиях. Его адвокат понял, что дело проиграно. Он молчал.

В зале стояла мертвая тишина. Только тихое посапывание Второго носа нарушало ее.

Председатель перелистал лежавшее перед ним дело и передал его членам суда.

— У нас возникли серьезные сомнения в правдивости показаний обвиняемого Эдельхауэра. У суда есть на то веские основания, — заметил председатель.

— Прекрасно, прекрасно, — вырвалось у Второго носа.

Но никто не обратил на него внимания. Всех захватил процесс разбирательства. Затаив дыхание, присутствующие следили за ходом дела, надеясь узнать еще что-нибудь новое.

Рогатый нервно грыз карандаш. Дама с хорьками, которая только что собралась навести на себя красоту, в волнении провела помадой кривую черту над верхней губой. В досаде она защелкнула позолоченный футлярчик.

Однако ничего нового не последовало. Господа судьи пошептались и сделали знак прекратить допрос обвиняемого. Прокурор поднялся на своем возвышении. Как представитель обвинения он заявил, что считает виновность обвиняемого Эдельхауэра доказанной. Он требует для него тюремного заключения сроком на шесть месяцев. Что касается подсудимого Брунера, прокурор потребовал его оправдания.

Слово получили защитники.

Доктор Иоахим начал свою речь с перечисления ряда фактов, которые легли в основу настоящего судебного процесса, и подробнейшим образом осветил как материальную, так и формальную сторону дела.

Затем адвокат кратко остановился на частной жизни Мартина Брунера. Она была безупречной. У Брунера есть свои слабости. Зато у него есть и неоспоримые достоинства. Необходимо отметить, что Брунера пригласили сотрудничать в магистрат именно для того, чтобы навести там известный порядок.

— Это был период, когда со стороны общественности раздавалась самая резкая критика в адрес некоторых чиновников магистрата, — сказал доктор Иоахим, подчеркивая свою мысль. — Как лицо, в этом городе постороннее и, следовательно, совершенно нейтральное, Брунер призван был в магистрат, чтобы энергично, быстро и с полной ответственностью устранить имевшиеся злоупотребления. Но слово «ответственность» — разрешите сказать мне это — находится ныне у нас вне закона. Только этим можно объяснить положение, всю тяжесть которого мой подзащитный ощущал на себе каждодневно. Да, он оказался в положении несравненно более тяжелом, чем его коллеги, связанные самыми тесными и родственными узами с рядовыми гражданами и даже с верхушкой нашего города. Именно эти связи дали возможность лицам, против которых было обращено общественное мнение, скрывать свои темные служебные махинации. Мой подзащитный, напротив, совершенно одинок. Он нашел поддержку только среди тех кругов населения, которые не обладают силами, чтобы нокаутировать мощного противника.

Прошу высокочтимый суд простить мне спортивное выражение, которое я употребляю в столь высоком месте. Но оно самым точным образом характеризует явление, которое, по понятным причинам, не может быть названо здесь своим именем.

Если есть человек, честно выполнивший свой долг перед законом и перед собственной совестью, то это только мой подзащитный, хотя он и не претендует на звание героя. Поэтому я прошу суд вынести справедливое решение, которое Брунер заслуживает, во-первых, как должностное лицо, а во-вторых, как человек.

Прошу также принять во внимание, что мой подзащитный много выстрадал, что он и его семья совершенно незаслуженно оказались в жестокой нужде, и прошу безотлагательно вынести ему оправдательный приговор.

Наконец выступил официальный защитник Эдельхауэра. Но все почувствовали, что он сам не надеется на благоприятный исход дела.

Суд удалился на совещание.

В зале послышался гул. Долго сдерживаемое возбуждение вырвалось наконец наружу.

Одни из присутствующих громко утверждали, что дело обернулось благоприятно для Брунера — его немедленно оправдают. Другие воздерживались от собственного мнения. Все строили различные догадки по поводу того, что именно подразумевал защитник под «темными махинациями». Разумеется, до публики и раньше доходили всякие слухи, но никто не знал ничего определенного. Мало ли какие махинации остаются безнаказанными, особенно если в них замешаны важные лица.

Люциана все еще не двигалась с места. Ей казалось, что в зале очень душно. Она потерла себе виски одеколоном.

Мартин, который сидел на скамье подсудимых, взглянул на нее один только раз. Он слушал своего адвоката, который что-то говорил ему шепотом, и время от времени кивал головой.

Суд возвратился раньше, чем ждала публика.

Все поднялись со своих мест.

Наступила торжественная тишина. Послышался голос председателя. Напряжение, охватившее присутствующих, все росло.

Люциане казалось, что слова доходят до нее из какого-то иного мира. Но она не упустила ни слова, хотя речь звучала как бы издалека.

Председатель огласил приговор:

— «Именем Закона!

Преступления подсудимого Эдельхауэра предусмотрены статьями 331, 348, 267, 74 Уголовного кодекса.

Принимая во внимание все обстоятельства дела, суд считает необходимым применить к обвиняемому Эдельхауэру следующую меру наказания:

за взяточничество: 6 недель тюрьмы;

за подделку служебного документа: 3 месяца тюрьмы;

за подделку документов: 6 недель тюрьмы;

за уничтожение служебного документа: 2 месяца тюрьмы.

Поскольку эти преступления частично совпадают, суд по совокупности приговаривает Эдельхауэра, согласно статье 74 Уголовного кодекса, к тюремному заключению сроком на шесть месяцев.

Обвиняемого Брунера считать по суду оправданным.

Все судебные издержки, включая кассационные, взыскать с подсудимого Эдельхауэра.

Остальные отнести за счет государства».

На этом судебное заседание закрылось.

Люциана вздохнула с облегчением.

Эдельхауэр закурил сигарету, которую ему с чрезвычайно мрачным видом протянул Рогатый, и они вместе вышли из суда.

Брунер тоже направился к выходу. В вестибюле его окружило множество людей. Все желали пожать ему руку. Подопечный пьяница звонко треснул его по плечу.

Последним, гораздо позже всех остальных, вышел из суда Второй нос.

Осторожно, словно боясь прикоснуться к новорожденному, Люциана подошла к Мартину и взяла его под руку. Они молчали, не решаясь развеять словами чудо, совершившееся на их глазах. Только на улице, среди сутолоки и шума, она отважилась посмотреть на него и произнести его имя.

Брунер остановился прямо посреди мостовой и поцеловал жену.

— Позже не успеешь? — прорычал какой-то чрезвычайно занятой господин, торопясь по своим делам.

— О любовь! Как сладка! — насмешливо пропели два подростка, остановившиеся у витрины ночного кабаре.

— Осмелюсь ли пригласить вас, сударыня, — произнес вдруг с чрезвычайной торжественностью Мартин, — выпить стакан вина? На шампанское у меня, к сожалению, нет денег.

Оба невольно рассмеялись. Но в их смехе звучала горечь.

— К сожалению, я замужем, — ответила дама. — Мой муж ждет меня в кафе напротив. — И она надменно вздернула нос.