Мой бедный фюрер (СИ)

Неожиданно у одуванчика открылись глаза и с изумлением уставились на Адольфа. Прежде чем Адольф смог как следует обдумать увиденное, у цветка открылся рот.

- Вы ко мне? – спросил одуванчик тоном директора, в кабинет которого заглянул очередной посетитель.

Адольф сразу вспомнил слова Маркса о коммуникабельности местных цветов. Несколько секунд он не мог прийти в себя, но, переборов замешательство, все же ответил:

- Да, наверное.

- Ну что ж, я вас слушаю, – продолжил одуванчик.

Гитлер не знал, что именно нужно было говорить, поэтому решил просто как-то сгладить неловкую ситуацию:

- Я вот тут гулял... и вдруг увидел вас... мне стало любопытно. Никогда, признаться, не видел таких больших одуванчиков, тем более говорящих.

- Да, это большая редкость. Альберт Эйнштейн, – представился цветок.

- Адольф. Очень приятно. Кажется, я где-то уже слышал ваше имя. У меня небольшие провалы в памяти. С каждым днем пребывания здесь я все больше и больше забываю о прошлом.

- В этом нет ничего удивительного. Плохое здесь забывается быстро.

- До сих пор не могу прийти в себя. Извините, если обижаю вас своим недоумением.

- Извинение принято. Вы, наверное, еще не привыкли к здешним порядкам?

- Откровенно говоря, немного шокирован некоторыми вещами. Не могу до конца понять принципа построения этого мира.

- Вам очень повезло, что вы встретили меня. Сейчас я все объясню. Вы что-нибудь слышали о числе π?

- Не припоминаю. Кажется, я не был знатоком точных наук.

- И все-таки послушайте. Механизм бытия этого мира в основе своей содержит математически точную схему. В цифровом понимании эта схема представляет собой десятичную дробь 3, 141 592 653 589 793 238 462 643… и так до бесконечности или сокращенно 3,14, то есть иррациональное число π. Число π, как я уже сказал, бесконечно, и это подтверждается простым примером. Если сложить все цифры в его сокращенном варианте – 3+1+4, мы получим цифру 8, которая в горизонтальном написании и обозначает бесконечность. Если даже сложить целое число 3 и 14 сотых, то есть цифры до и после запятой, то мы получим число 17, которое в сложении 1+7 дает 8, что также подтверждает бесконечность числа π.

– Одуванчик замолчал и слегка качнул своей пушистой головой, отчего несколько парашютиков чуть было не покинули ее. – В общем, все гениальное – просто.

- Что, простите?

- Старинное выражение, объясняющее принцип любого научного открытия. Самое главное заключается в том, что все происходит относительно вас. Точнее, вы и являетесь всем, что вас окружает. Ваша жизнь, или в данном случае смерть, подчинены определенному механизму, можете называть его судьбой, кармой, как вам будет угодно. Суть этого механизма сводится к бесконечно повторяющемуся сценарию, как в театре. Он разделен на бесконечное множество актов – то есть земную жизнь и антрактов – загробное бытие, которые чередуются через строго определенный для каждого отрезок времени. Этот сценарий также спроецирован на бесконечное количество плоскостей и граней бесконечно великого Космоса, в каждом уголке которого, проходит такой же точно спектакль. Если говорить еще проще, то можно в качестве примера взять одиноко горящую свечу в абсолютно темной комнате, стены, пол и потолок которой состоят из граненых зеркал. Где зеркальная комната – бесконечный космос, плавление воска – сценарий, а пламя – это вы. В таком случае, вас и все вокруг окружает свет, исходящий от вас же самого, бесконечно отражаясь в зеркальном пространстве космоса. Как видите, ничего сложного нет, стоит лишь немного абстрагироваться от сухих формул и довериться творческому воображению.

- Извините, – попытался возразить одуванчику Адольф, – но я думаю, что комната не лучший пример для обозначения космоса, ведь она все же ограничена стенами, полом и потолком, а космос, если я не ошибаюсь, ограничений не имеет, на то он и бесконечен. Да и свеча рано или поздно сгорит.

- Согласен, пример, может быть, и не самый удачный, но для наглядного объяснения вполне подходит. Космос потому и бесконечен, что он есть отражение себя самого в себе же. Если вы посмотрите в зеркало, то увидите в отражении своего зрачка себя, смотрящего в зрачок своего же отражения. Это и есть принцип строения космоса. А что касается свечи, то давайте представим, будто она, каждый раз полностью расплавившись и превратившись в лужицу воска, возникает вновь и начинает плавиться снова.

Адольф невольно вспомнил ужасную процедуру, которой его еще недавно подверг доктор Лаатиэль, но тут же отогнал от себя неприятные воспоминания.

- Однако кроме свечи и света, излучаемого ею и бесконечно отражаемого космосом, в комнате никого нет. Как же свеча возрождается из воска?

- Не могу с вами согласиться, голубчик. Всегда есть тот, кто зайдет в комнату и поставит новую свечу. У вас есть ко мне еще какие-то претензии по поводу приведенного мною примера?

Гитлер не знал, какие еще моменты из примера, приведенного цветком, его не устраивают, да и честно говоря, ему очень не хотелось с ним спорить. Адольф чувствовал неполноту своих знаний в сфере науки и боялся выглядеть невеждой в глазах почтенного растения. Поэтому он решил перевести разговор в другое русло.

- Вам, наверное, скучно стоять на одном месте целыми днями, не имея никакой возможности передвигаться?

- Отнюдь. Уверяю вас, я вполне доволен своим положением. А если мне захочется поменять место пребывания, я с легкостью сделаю это с помощью своих пуховых семян.

- Это как?

- Просто. Стоит мне представить себе место, где бы я хотел оказаться, и пустить семя, оно непременно приземлится именно туда. И уже через сутки там вырасту новый я.

- А как же ваше предыдущее местоположение?

- Оно остается неизменным. Это как отражение света от той свечи, что находится везде, но по сути своей – всего лишь отражение.

- Получается, что все остальные одуванчики – это лишь ваши отражения?

- Не совсем так. Правильнее будет сказать, что все мы отражения чего-то большего.

- А чем сейчас занимаются ваши отражения?

- Все они в данную минуту разговаривают с вами.

- Альберт, вы еще больше запутали меня. Теперь я совершенно ничего не понимаю.

- Мой вам совет, не забивайте себе этим голову. Просто принимайте окружающий вас мир таким, какой он есть, со всеми его загадками и причудами.

- Хорошо, я так и сделаю, хотя, признаться, меня не очень устраивает состояние неопределенности.

- Если вы, действительно, хотите во всем разобраться, то вам необходимо побеседовать с нашим топ-менеджером.

- С кем?

- С тем, кто время от времени, заходит в темную комнату и вновь зажигает свечу.

- Вы имеете в виду Ленина?

- Ну что вы, Ленин здесь абсолютно не при чем. Он всего лишь горящая спичка, а даже не рука, ее держащая. Все очень сложно и вместе с тем невероятно просто. Скажу лишь одно: кому, как ни вам знать топ-менеджера. А теперь, извините, вынужден с вами попрощаться. Мне пора. – Одуванчик закрыл глаза, как-то странно напрягся, и от его роскошной шевелюры отделилось несколько парашютиков, которые устремились ввысь, подхваченные легким ветерком. Адольф попытался продолжить разговор, но цветок никак не реагировал, а просто покачивался на ветру, как и положено нормальным растениям. Постояв еще немного, Гитлер неспешно побрел в направлении лифта.

Вернувшись на свой уровень, Адольф привычно лизнул фотоэлемент и зашел в комнату. Пушкин его больше не беспокоил, не проявлял никаких признаков жизни и просто стремился вперед своей нарисованной фигурой, забыв, казалось, обо всем на свете. Адольф решил немного отдохнуть и прилег на кровать. События сегодняшнего дня настолько впечатлили его, что он быстро провалился в сон. Адольфу снились говорящие одуванчики, воск, обезьяны и торчавший из головы Фрейда член.

Разбудил Адольфа громкий стук в дверь. Он уже точно знал, кто сейчас зайдет в его комнату. Адольф оказался прав, это был уже знакомый красноармеец-римлянин, правда, в этот раз, он выглядел еще более необычно, чем раньше. На нем была короткая кожаная куртка, камуфляжные штаны, заправленные в массивную армейскую обувь с белыми шнурками, и спущенные почти до колен красные подтяжки. Из-под расстегнутой куртки выглядывала черная футболка с белой надписью «White Power».