Отче Наш (СИ)

- Мноогааяя лееетааа!!!

И все динозавры повалили в зал Заседаний, куда только что доставили исколотую анаболиками тушу Тираннозавра, ведомого под уздцы Призраком. И богам нужен Бог.

А ангелы-хранители ушедших в динозавры людей, яко голуби, бестолково собирали милостыню по мостовым, где их прилежно давили в своем радивом усердии спешащие на Сессию деловые кортежи.

15

Красавчик Беллерофонт пускал в подушку слюни. Вообще-то девичье имя Беллерофонта в детстве и юности было Фрол, но в судьбу вмешался метаморфоз - и Фрол стал тем, кем стал. Толстенький гремел дверцами шкафчиков на кухне, на антресолях, в ванной, лазил во све открытые и закрытае предполагаемые схроны, ибо утро начинал с бодуна. На журнальном столике изнывал в вибрационном нетерпении придушенный кожаной курткой смартфон. Жизнь просыпалась и готовилась к празднику: звезды благоволили к избранному, коим и являлся пускающий юношеские слюни в подушку маг.

Толстенький нашел пузырь самодельного огуречного лосьона от прыщей и хлебал приторную жидкость с горла. Двести грамм водки в огуречном рассоле сделали свое дело, и Толстенькому надо было излить душу. Подходящей и единственной кандидатурой на похмельные излияния являлся бывший хозяин бывшего ангела-хранителя. Освободив от кожаной куртки блеющий жалобным голоском смартфон, так что тот враз приобрел и силу и наглость, ангел безжалостно воспользовался ночной портьерой. И, завернув в штору свое земное икающее тело, приготовился к оратории,- ну очень он обожал монументальные эпико-драматические музыкальные произведения для хора, певцов-солистов и оркестра.

- Дориан Грей! Я пришел восстановить status quo! - дискантом ударил в стены, потолок, нетерпимо высокий детский голос. Раскачалась бижутерия люстры, посыпались наземь хрустальные слоники, сиганула в форточку тотемистическая маска индейцев североамериканского племени оджибва, засветилась плазма телевизора и зашумел вентилятор в компьютере.

- Дориан Грей! Я пришел вернуть свой облик!

Из старинной софы, на которой принимал женщин и мочился под себя пьяненький Гришка Распутин, по тревоги высыпали клопы, построились поотрядно и замаршировали к балконной двери.

- Дор-и-анн Грей-ей...- Толстенький пустил в голосе петушка и зашелся в гомерическом смехе, наблюдая клопов, обнимая цыганскую люстру, выливая остатки лосьона на софу.

Дориан Грей чуть приоткрыл глаз, жестом вернул клопов в место проживания и взял в мускулистую руку изнывающий от злости телефон.

Послушав немного, Дориан изрек:

- Я есть Маг, а не клоун. Пусть в вашей "битве экстрасексов" участвуют дауны.

Положив телефон и принюхавшись, Дориан укоризненно с детскими нотками обиды произнес:

- Это мама мне лосьон готовила, еще когда мы жили в деревне. А сейчас и там город. А не махнуть ли нам в деревню, в город, в глушь, в Саракены. Собирайся. Да и Эфра там поблизости работает.

- А почему в Саракены?

- Потому что деревню моего детства так называли, что с арабского обозначает "восточные люди". Потому то там живут люди темпераментные, горячие и злые. Так что я тебе сейчас покажу status quo ante bellum, я тебе устрою положение до войны. Маску верни на место, слоников подбери, завтрак приготовь.

- Ты вот своим дисканте клопов из спячки вывел. Что мне теперь прикажешь делать?

- Спать на диване.

- Шутник. Хотя идея хороша.

- А зачем тебе эта рухлядь, ведь бумаг нет, подтверждающих значимость этой вещицы?

- Да я и сам не знаю, зачем я ее подобрал на мусоре. Шел, снежок такой беленький, от меня жена ушла, а тут она, т.е. софа валяется, и видения разные.

- И что ты там увидел?

Провидец вдруг сник, подошел к софе и стал на нее смотреть как-то по-птичьи, одним глазом сбоку. А потом заговорил нараспев, одновременно жестикулируя одной рукой, как бы рисуя:

- Стеклянные клопы будут жить под кожей человека, и будут управлять его жизнью. Без клопа человек не сможет жить и существовать. Клопы станут повелевать человеком, залезут ему в голову и человек будет делать то, что ему велят. А клопами будет руководить искусственный интеллект, и никто не избежит участи, ибо главными будут слова: кто не снами - тот против нас. А потом клопы полезут наружу и будут ужасные язвы на телах людей и главный клоп обретет лик человеческий. И кто посадит клопа на язву, тот будет получать облегчение на малое время.

- Дориан! и ты в пророках!.. А что ты скажешь, глядя на эту вещицу? Прореки, а мы потрепещем,- и подал индейскую маску.

Все еще на своей волне, маг смотрел на ангела другим глазом сбоку:

- А за Дориана тебе мое большое спасибочко.

- Да жуйте на здоровьюшко. Только ответить на страшном суде придется за все вот эти пророчества.

- Это не ты ли меня судить будешь, ангел-расстрига?

- Сам знаешь. А насчет расстриги ты не прав. Не по своей воле, а токмо по воле пославшего меня к черту.

- Я послал, я и отвечу.

- Ну да, а попробуй ты сам таскать эту личину: и пить и курить и по злачным местам тягаться. Хорошо тебе. Взял мой облик и жизни радуешься.

- Не хнычь, это еще не совсем плачевный вариант. Наш брат вашего брата, бывает, так размажет, в такие формы существования обратит, что индейский ритуал племени оджибва покажется легкой прогулкой по кунсткамере.

И отобрал маску и приложил ее к лицу, и повеяло на него пустотой, полным обожествлением материи. Материя стала духовной, и в каждом предмете жил свой дух. Каждый орган живой плоти имел свой дух. И вся это материя влияла на жизнь, подчиняясь сиюминутной потребности отдельного предмета. Целое распалось, и каждый орган уже существовал автономно и диктовал своё со своей колокольни. Духовное приходило через обладания материи.

- Хочешь быть сильным - съешь сердце сильного.

- Вот это ты сейчас на что намекаешь?

- Да просто дружеская болтовня. А что, стучать будешь?

- Это пусть летописцы информацию фиксируют. Я - ангел-хранитель, хоть ты, паразит, и переметнулся к другим богам.

- Ну, а раз ты мой хранитель, то вот тебе мои новые тайные мысли, классифицируй и приведи их в порядок.

И Белелрофонт, в девичестве Фрол, с меткой подачи толстяка Дориан, стал собираться на историческую родину в Саракены. Идя в душ, по-восточному обвязывая полотенце вокруг упругой шевелюры и напевая песенку детства, он предугадывал поворотный момент своей судьбы:

Живи, пока живется, нам не о чем тужить,

Покуда сердце бьётся, на свете надо жить.

16

Как ни старалась, а всё-таки опоздала. У дверей кабинета скучал начмед. Увидев богиню, зашелся в мужском бессилии пятнами подступившей пароксизмальной тахикардии. Шагнув вперед, и выставим записную книжку как боевой щит, пытаясь бесстрастно позвякивать о щит мечом, т.е. ручкой, начмед. почувствовав приближение афазии, взбеленился окончательно.

- ВЫ... ты... сотороговый выговорс в личисное тело!- завопил с перерывами непослушного дыхания, утратив способность пользоваться собственной речью.

Эфра покопалась в сумочке и протянула страдальцу карамельку:

- Бросьте, господин начмед, ведь не юноша уже. Пойдемте ко мне в кабинет, я вам капелек отсыплю, а то вот и афазия вас скрутила, то и дело геморрагический инсульт приключиться с вашей то пароксизмальной тахикардией.

Укладывая безутешного романтика-педанта на диванчик, облачаясь в белоснежный халат, и капая по дороге капли для больного, поправляя прическу и шторы на окне, заглянув в каждый вазон и рассмотрев на улице прогуливающихся больных, ставя кипятить воду, Эфра вела профессиональную беседу.

- А ведь, дорогой коллега, патогенез, как отправная точка в изучении механизма возникновения и развития болезни изучает материальную часть болезни, на всех ее стадиях, а причину возникновения болезни нужно искать в духовном мире,- невидимом, но существующем. Вот у вас поднялось давление, а причина сего недуга проста: да будет воля моя. И пока вы настаиваете на своем - давление внутри вас будет настаиваться. И не помогут вам ни физиотерапия, ни медикаментозное лечение.