Венера туберкулеза

19. Цыганский барон

Алло. Скоро ты будешь? – Мельница беспокоился.

- Где-то через час приеду.

С кухонного стола сотовый телефон перекочевал вслед за Мельницей в душ. Поступление информации не должно прерываться. Жизнь в ладони. Мозг не переносит покоя, ощущение спокойствия становится все недостижимее и ценится все выше и выше. Под струями воды звонок не побеспокоил бледнолицего наркомана, томительное ожидание возрастало.

- Алло. Скоро ты будешь?

- Где-то через 25 минут приеду.

Сегодняшний вечер был выставлен в зависимость от действий сотрудника пивной компании Черепахи, наконец-то вернувшегося с работы и вошедшего в стены квартиры, которую Мельница снимал вместе с двумя молодыми девицами.

- Чего только у него нет, - Черепаха застегнул ворот свитера, скрыв нетипичный для него галстук и рубашечку, - я мог взять все.

На кухонном столе появилось два бумажных свертка. Мельница принялся изучать белый порошок в одном из них. Черепаха сразу зацепил щепотку травы из другого и умело забивал ее в папиросу:

- Ты мне штуку за это дашь. У меня госэкзамены скоро, деньги нужны.

Неожиданно зазвучавшая полифоническая мелодия сделала перерыв в их беседе. Через трубку Черепаха отложил встречу с кем-то на двадцать минут.

- И че за паника на счет фена? Мельница, а? Ты мне с утра уже начал писать, мол, все отдам за фен. Все не надо. Штука.

- Фен голимый у тебя, - порошок уже был разбавлен в ложке с водой, Мельница ковырялся в нем иголкой шприца, - фен – он как вода бесцветный становится. Растворяется. А здесь хуйня мутная какая-то.

- Ну, ты же прекрасно знаешь всю эту кухню. Я привез то, что дали. Значит, бодяжный.

- Пойду-ка я свою мышцу разработаю, - Мельница набрал в шприц через вату содержимое ложки, и через три минуты вернулся из комнаты в общество Черепахи.

- Ну, что, проверил мышцу?

- Да.

- Как?

- Пока – никак. Сейчас, время пройдет, посмотрим.

Финансовый вопрос требовал возобновления. Мельница сбегал в тайничок.

- Слушай, Черепаха, может доп возьмешь вместо денег. Я думал тебе им отдать, - паренек продемонстрировал два полных шприца, - у меня его дохуя. Здесь двадцать лошадиных доз. Я тебе на штуку накапаю.

- Нет. Доп мне не надо. Продай его на вечеринах.

- А че, не понравилось?

- Понравилось, но больше не буду. Отпускает тяжело. Хочешь, бумагой отдай.

- Бумаги сейчас нет, - Мельница положил шприцы на кухонный стол и выудил из кармана денежные купюры, - на, здесь восемь сотен, две отдам завтра или после завтра.

- А за траву? Я за нее четыре сотни еще выложил.

- За траву?… Может, за траву допом возьмешь?

- Давай его лучше продадим сразу. Все тысяч за семь. С учетом того, что они могут его спокойно за десять продать, или даже за двенадцать.

- Было бы очень неплохо. У меня просто сейчас вообще денег нет. Весь в долгах. 300 бачей отдал за военник, чтобы там какие-то две печати поставили. Их поставили, но вроде не те. За хату надо платить. Просто пиздец. На работе вычли за спиженные колонки. А еще кушать надо.

У Мельницы возник самый подходящий момент для того, чтобы купить на последние деньги наркотик и сбежать из одного беспокойства в другое, а потом вернуться обратно. На душе стало тяжело. Наркомания – это крайняя степень отчаяния. Осознавать то, что мои друзья не видят ничего более приемлемого в этой жизни, кроме порошка, оказалось ощутимо больно. Мне захотелось раскрыть их глаза, но любые нравоучения в этой среде натыкаются на усмешки, поэтому я молчу. До поры до времени, ибо вопросы должны встать перед каждым.

- Допа сейчас очень много. Мне об этом, конечно, не говорят, но, видимо, у него себестоимость низкая. Мальвина его не жалеет.

Через пол часа Мельница уже бодро сбегал по лестнице с девятого этажа, а через час в полиграфической конторе он протягивал дискету с файлом служащему:

- У вас же есть цветной принтер? Распечатайте, пожалуйста, мне этот рисунок на картоне. Для обложки надо.

Вряд ли работник фирмы представляет себе, что два листа бумаги с узором из множества слов «reset», за которые было отдано 60 рублей, будут в ближайшее время пропитаны кислотой, нарезаны на мелкие кусочки и пущены в продажу любителям психоделических опытов, но деятельность наркомафии нередко выглядит именно так. После работы в душном офисе молодой человек возвращается домой, выкуривает косяк, садится за кухонный стол, рядом его подружки готовят вкусный суп, а он принимается выдавливать из шприца на малюсенькие фрагменты бумаги небольшие капли. Кропотливая работа его нервирует. В голову лезут мысли о недовольных постоянными тусовками соседях, которые уже несколько раз обещали вызвать милицию.

- Не пересоли.

- Готовлю сегодня я. Сама разберусь. Не перекапай. А то кто-нибудь свихнется.

- Надо одну экспериментальную сделать.

- Не повезет счастливчику.

- Закройте окно, - Мельница не утруждал себя лишней одеждой и расхаживал по квартире в семейных трусах и майке, - дует что-то. Кумар уже выветрился. Или халат принесите. Тем, для кого это предназначается, уже давно не повезло.

- А школьников приучать к наркоте ты разве не собираешься? Цыганский барон. Наймем барыг-агитаторов из шпаны.

- Да. Точно. Школьникам я же не собираюсь все это впаривать, - Мельницу мучили внутренние терзания, он цеплялся за все, чем можно было скрасить нелицеприятный поступок торговли наркотиками, - Это будет предложено людям, давно знакомым с темой, которые знают на что идут.

Неожиданно зазвучавшая полифоническая мелодия сделала перерыв в их беседе. Из трубки в ухо Мельнице раздался чей-то нетерпеливый голос:

- Алло. Скоро ты будешь?

- Где-то через 25 минут приеду.

20. Фронт

От Нахима в последние несколько лет веяло откровенным криминалом, пересекались мы не часто, еще реже говорили о наболевшем, но в этот мартовский, холодный вечер он пошел дальше обыденных ничего незначащих фраз:

- Вот, братуха, мусора немного поднасели. Напряги.

- Че такое?

- Не поверишь. Из-за шлюхи. Групповуху шьют.

- Проститутка?

- Нет. На плешке пиво пили ночью, баба подруливает, с нами бухает, соглашается двинуть на хату, обговариваем с ней нюансы, дает согласие на все, на хате шпилим ее, а она заяву в районную прокуратуру кидает.

Доверие темных сторон своей жизни несет в себе нечто проникновенное. Делясь с человеком своей проблемой, ты даешь ему шанс сопереживать, позволяешь выйти за рамки своего узкого мирка и впитать жизнь другого, несешь ощущение небольшого счастья, ибо доверие боли означает уважение. На уровни высоких чувств от его откровенности я почувствовал свою значимость.

- С мусорами работает?

- Семь лет светит по стремной статье. Братуха! Я ее даже не ебал. В рот дал в резине и все. Два пацана уже по пять штук зелени отстегнули. Никто за такую хуйню сидеть не хочет. Кому это надо? Я вот бегаю. Денег нет таких. Думаю, обойдется. Кое-какие люди должны помочь.

- Неприятная ситуация. Но ты вынес из нее правильные уроки.

- И ты тоже теперь вынес.

Бизнес прокуратуры строится на отборном, грязном фундаменте; капканы расставлены именно для самых несчастных и неустроенных, для тех, кто остался за бортом человеческого счастья и погряз в наркотиках, животных связях, бытовой неустроенности. В ход идут людские судьбы, низменные инстинкты работают исправно, механизм сбоев не дает, на улице шалавы будут пользоваться успехом у тех, для кого нет теплого уголка, любви и нежности. Женская плоть не оставляет равнодушным ни одного мужчину, сознание будоражится безгранично и до дикости. Особенно, когда ты находишься в изоляции.

- Пизда весит 12 килограммов, - Гениколог постоянно включал свою шарманку именно этим емким утверждением, - ученые недавно доказали.

Излюбленная им сексуальная тема в палате туберкулезников № 359 быстро стала прерогативой этого долговязого 38-летнего шофера из Тульской области. Свое прозвище Александр быстро получил за весьма специфическую зацикленность характера. Помимо женских великолепий, героем рассказов худощавого усача Саньки был его собственный член. Палка, как он предпочитал выражаться.