1919

– Готово, сэр… Ничего интересного не обнаружено.

Джо ужасно замерз. У него стучали зубы, не мог удержаться.

– Осмотрите туфли… Живо, – проворчал инспектор.

Джо не хотелось снимать туфли, потому что у него были грязные ноги, но ничего другого не оставалось делать. Капрал изрезал туфли на куски своим перочинным ножом. Потом оба стали смирно, ожидая, чтобы инспектор поднял глаза.

– Готово, сэр… Ничего не обнаружено. Прикажете дать арестованному одеяло, сэр? Он, кажется, продрог.

Человек за столом покачал головой и поманил Джо.

– Идите-ка сюда. Ну-с, если вы во всем сознаетесь и не заставите нас возиться с вами, то вам в худшем случае грозит концентрационный лагерь до конца войны… Если же нам придется с вами повозиться, тогда дело будет обстоять гораздо серьезней. Не забудьте, что у нас действует закон об охране государства… Ваше имя?

После того как Джо назвал свое имя, место рождения, имена отца и матери, названия судов, на которых он плавал, инспектор внезапно спросил его о чем-то по-немецки. Джо покачал головой.

– Да на кой он мне, немецкий?

– Молчать… Все равно, нам все известно.

– Отдать ему одежу, сэр? – робко спросил капрал.

– Если не образумится, одежда ему ни к чему.

Капрал достал связку ключей и отпер тяжелую деревянную дверь в стене. Джо втолкнули в маленькую камеру со скамьей, без окон. Дверь захлопнулась за ним, и трясущийся Джо очутился в темноте.

– Ну-с, вы попали к черту в зад, Джо Уильямс, – сказал он вслух. Он догадался, что может согреться, делая гимнастику и растирая руки и ноги, но подошвы ног совсем окоченели.

Через некоторое время он услышал щелканье ключа; человек в хаки бросил одеяло и захлопнул дверь, не дав сказать ни слова. Джо завернулся в одеяло, лег на скамью и попытался заснуть.

Он проснулся от внезапного ночного кошмара. Было холодно. Свистали вахту. Он вскочил со скамьи. Было темно, хоть глаз выколи. В первое мгновение он решил, что за ночь ослеп. Потом вспомнил, где он и что с ним произошло с тех пор, как показались огни острова Силли. В желудке у него был ледяной ком. Некоторое время он ходил по камере от стены к стене, потом опять завернулся в одеяло. Это было хорошее, чистое одеяло, пахнувшее лизолем или чем-то в этом роде. Он заснул.

Проснулся он голодный как черт, хотелось мочиться, Он долго шарил по квадратной камере, покуда не нашел под скамьей эмалированный горшок. Он помочился и почувствовал себя лучше. Он был рад, что горшок с крышкой. Он не знал, как ему убить время. Он начал думать про Джорджтаун, и как он чудно проводил время с Алеком и Джейни, и как ходил с парнями в бильярдную Молвени, и как лунными ночами знакомился с девицами на палубе «Чарлза Макэлистера», и перебрал всех хороших бейсболистов, которых когда-либо видал или про которых читал в газетах, и попробовал вспомнить среднюю силу Удара всех членов вашингтонских бейсбольных команд.

Он уже начал вспоминать школьные игры, матч за матчем, когда в замке повернулся ключ. Обыскивавший его капрал отворил дверь и дал ему его рубашку и штаны.

– Можете помыться, если хотите, – сказал он. – Постарайтесь выглядеть почище. Приказано отвести вас к капитану Купер-Траску.

– Слушайте, нельзя ли мне чего-нибудь поесть или хоть воды? Я прямо подыхаю с голода… Сколько времени я тут просидел? – Джо моргал и щурился на яркий белый свет, лившийся из соседней комнаты. Он надел рубашку и штаны.

– Пошли, – сказал капрал. – Не ведено отвечать, покуда с вами не поговорит капитан Купер-Траск.

– А как же туфли?

– Не болтайте лишнего и отвечайте на все вопросы, которые вам будут задавать. Это для вас самое лучшее. Пошли.

Когда он шел следом за капралом тем же самым коридором, которым его привели, все английские томми смотрели на его ноги. В уборной стоял начищенный медный таз с холодной водой и лежал кусок мыла. Сначала Джо долго пил. Он почувствовал головокружение, и у него подогнулись колени. Когда он выпил холодной воды и вымыл руки, лицо и ноги, ему стало лучше. Вытираться пришлось грязным полотенцем.

– Мне бы побриться.

– Следуйте за мной, – сурово сказал капрал.

– У меня где-то была бритва, «жилетт».

Капрал сердито поглядел на него. Они вошли в красиво обставленный кабинет: пол был устлан толстым красно-коричневым ковром. За письменным столом красного дерева сидел пожилой мужчина с седыми волосами и массой разных знаков отличия на мундире.

– Это и есть… – начал Джо и замолчал, увидев, что капрал, щелкнув каблуками и отдав честь, стал «смирно».

Пожилой человек поднял голову и по-отечески поглядел на них голубыми глазами.

– Ага… Так-так, – сказал он. – Подведите-ка его поближе, капрал, дайте-ка я на него погляжу… Вид у него довольно жалкий, капрал. Вы бы дали бедняге ботинки и носки…

– Слушаюсь, сэр, – недовольно сказал капрал и опять застыл.

– Вольно, капрал, вольно, – сказал пожилой человек, надевая очки и глядя в какие-то бумаги, лежавшие перед ним на столе.

– Это… э-э… Центнер… утверждающий, что он американский гражданин, да?

– Уильямс, сэр.

– Ах да, совершенно верно… Джо Уильяме, моряк… – Он поглядел на Джо доверчивыми голубыми глазами. – Вас так зовут, мой мальчик?

– Да, сэр.

– Хорошо. Как же это вы решились ехать в Англию в военное время, не имея ни паспорта, ни других удостоверяющих вашу личность документов?

Джо рассказал, что у него было матросское свидетельство и что он сидел на мели в Буэнос-Айресе.

– А как вы очутились в таком… э-э… положении в Аргентине?

– Понимаете, сэр, я служил на линии Маллори, и мой пароход ушел без меня, а я как раз чуточку загулял в городе, сэр, а шкипер ушел раньше времени, не по расписанию, вот я и остался на берегу.

– Ага… Повеселимся-ка на суше, друзья… Так что ли? – Пожилой человек засмеялся, потом он внезапно нахмурился. – Постойте-ка… А на каком пароходе компании Маллори вы путешествовали?

– На «Патагонии», сэр, только я не путешествовал, а служил матросом.

Пожилой человек долго писал на листе бумаги, потом вынул из ящика стола сигарную коробку Джо и стал рыться в вырезках и фотографиях. Он отобрал одну фотографию и повернул ее так, чтобы Джо ее видел.

– Славненькая девочка… Ваша подружка, Уильямс?

Джо побагровел.

– Это моя сестра.

– Чудная девочка… Правда, капрал?

– Так точно, сэр, – сказал капрал сдержанно.

– Так вот, мой мальчик, если вам что-либо известно о деятельности германских агентов в Южной Америке… многие из них американцы либо прикидываются американцами… то лучше говорите начистоту.

– Честное слово, сэр, – сказал Джо, – я понятия об этих делах не имею. Я пробыл в Буэнос-Айресе всего несколько дней.

– Ваши родители живы?

– Отец сильно болен… А мои мать и сестра живут в Джорджтауне.

– Джорджтаун, Джорджтаун… погодите-ка… Это, кажется, в Британской Гвиане?

– Это часть Вашингтона, округ Колумбия.

– Да-да, конечно… А я вижу, вы служили в военном флоте… – Пожилой человек помахал фотографией, на которой были сняты Джо и два его товарища, военных моряка.

Джо почувствовал страшную слабость в ногах и испугался, что вот-вот упадет.

– Нет, сэр, это я был в морском запасе.

Пожилой человек уложил все в коробку.

– Получите, мой мальчик… А вы, капрал, дайте ему поесть и отведите погулять по двору. Он еле на ногах држится.

– Слушаюсь, сэр. – Капрал отдал честь, и они вышли.

Завтрак состоял из водянистой овсянки, затхлого чая двух ломтиков хлеба, намазанных маргарином. Поев, Джо почувствовал себя еще голоднее. Все-таки было приятно пройтись по свежему воздуху, хотя накрапывал Дождь и затянутые тонким слоем черной слякоти булыжники маленького дворика, по которому он гулял, жгли как лед его босые ступни.

По двору ходил еще один арестант – маленький, толстенький человек в котелке и коричневом пальто; он тотчас же подошел к Джо.

– Скажите, вы американец?

– Да, – сказал Джо.