Красная Борода

Пожар из Юсимы уже достиг Сакумы, где ярким пламе­нем горел особняк какого-то даймё. О-Сэн то и дело погля­дывала на Гэнроку, заговаривала с ним, стараясь подбо­дрить старика. Они уже были в двух шагах от моста, когда толпа вдруг остановилась и повернула вспять.

—  Да не давите же, поворачивайте обратно, — закричал кто-то.

—  А что случилось? Почему все возвращаются? — спросил Кота.

—  Ворота закрыты.

Толпа отхлынула, словно бушующий поток, наткнув­шийся на плотину. Чтобы не потеряться, О-Сэн обеими руками ухватилась за Коту.

—  Они говорят, что ворота заперты, — повторила О-Сэн.

—  Этого быть не может, — возразил Кота. — Какой идиот решил запереть ворота перед носом у людей в такой момент?

—  Ворота заперты, ворота заперты! Через мост Асакуса путь закрыт — возвращайтесь! — теперь уже во весь голос кричали те, кто был впереди.

Эти крики повергли толпу в ужас. На мгновенье устано­вилась   грозная  тишина,   которая   сразу   же   взорвалась воплями возмущения. Если ворота на мост Асакуса в самом деле закрыты, значит, отрезан единственный путь к спасе­нию. Пожар с ужасающей быстротой надвигался с севера и запада. С востока путь преграждала река Сумида. Остава­лась единственная дорога — через мост, но и она оказалась перекрытой.

—  Ломайте ворота, — крикнул кто-то в толпе.

—  Сбейте засовы, крушите ворота! — теперь уже сотни глоток поддержали этот боевой клич.

Толпа заревела — все понимали, что иного выхода нет, и лавиной хлынули к воротам.

В последний момент Коте уда­лось выбраться из обезумевшей толпы. Он догадался, почему ворота на мост Асакуса оказались заперты. По-видимому, пожар охватил дома и на противоположном берегу реки. Отсюда из-за сильного ветра люди не видели поднимавшихся там клубов дыма, но Кота еще в самом начале пути заметил отблески пламени над Янагиварой. К тому времени огонь, наверно, уже достиг Бакуротё — потому и закрыли ворота, чтобы избежать лишних жертв. Во всяком случае, ворота заперты по указанию властей. И без разрешения никто их не откроет. И конечно же, столь прочное сооружение толпе не сокрушить. Все эти доводы мгновенно пронеслись в голове у Коты, и он счел за лучшее выбраться из толпы. Они прошли по берегу Канды, мино­вали Хэйэмон и вышли к Окавабате.

Там, где Канда сливалась с Сумидой, была обширная площадка со складом камней. Потом ее застроили домами, но в те времена сюда можно было свободно пройти. Здесь почти не было строений — лишь деревообделочная мастер­ская, будка для каменщиков и небольшая лодочная станция. Кота рассчитывал найти лодку, чтобы переправиться в Хондзё, а если это не удастся, переждать пожар там — и вода близко, и площадка, где сложены камни, достаточно обширна, чтобы схорониться, если огонь подступит вплот­ную.

Но, видимо, не одному Коте пришла в голову эта мысль. Когда они добрались до площадки, она была забита людьми и скарбом. Кота вначале растерялся, но потом понял, что в таких обстоятельствах стесняться нечего, и стал проби­раться поближе к берегу, все время повторяя: «Пропустите, у меня тяжелобольной». Так они добрались до укромного уголка у самой воды, с трех сторон окруженного грудами камней, между которыми оказалась небольшая ниша, куда можно было, правда с трудом, втиснуться всем троим.

—  Лучшего места не сыскать, — сказал Кота и осто­рожно опустил на землю Гэнроку. — Вам, наверно, холод­но, дедушка, но потерпите немного — сейчас что-нибудь придумаем.

—  Спасибо, Кота, а теперь оставь нас — тебе ведь надо возвращаться домой.

—  Не беспокойтесь. — Кота приподнял старика и уса­дил в щель между камнями. — Сугита вместе с женой и работниками все в доме прибрали и ушли... О-Сэн, подай мне свой узел, я его подложу дедушке за спину — так ему будет удобней.

—  Спасибо, я это сделаю сама.

Она скинула со спины узел, пододвинула к Гэнроку и сама уселась рядом.

Кота отошел, сказав, что посмотрит, в какую сторону распространяется пожар. О-Сэн хотела было его остано­вить — вдруг потеряется, — но передумала. Она догадалась, что дело вовсе не в пожаре — просто Кота старается дер­жаться поодаль. Ведь она просила его не приходить. Чув­ствуя угрызения совести, О-Сэн придвинулась к Гэнроку и огляделась вокруг. Вся площадка была заполнена людьми. Они сидели и лежали со своим скарбом среди груд камней, многие были с детьми. Пожар всех выгнал из домов. Одни рассказывали, как на глазах сгорели их жилища, другие — как с трудом пробирались сюда под настоящим дождем сыпавшихся на головы искр, третьи были очевидцами ги­бели десятков людей, задохнувшихся от дыма.

—  Здесь мы в безопасности, — услышала О-Сэн чей-то голос. — В крайнем случае залезем в воду и будем дер­жаться за каменную облицовку берега...

Вскоре вернулся Кота. Он принес матрас, который на­бросил на Гэнроку и О-Сэн.

—  Я зашел в брошенный дом и взял его без спроса. Он убережет вас от холода и от искр. Прихватил с собой еще котелок с рисовыми колобками и чайник с водой. — Он рас­стелил полотенце и пригласил Гэнроку и девушку переку­сить.

—  Рисовые колобки я тоже взяла, — сказала О-Сэн.

—  Прибереги, они еще понадобятся — неизвестно, что будет завтра. А сейчас угощайтесь и запейте чаем, пока не остыл.

—  Спасибо, — сказала О-Сэн. — Дедушка, и вы тоже берите.

—  Похоже на пикник, — пробормотал Гэнроку. Кота взял колобок и стал медленно жевать.

—  Черт возьми, а вот соль я не прихватил. — Он сокру­шенно покачал головой.

—  Ничего, — улыбнулась О-Сэн. — Сойдет и с умэбоси [39]. Погодите, я сейчас достану.

Она быстро развязала узел и вытащила коробочку с маринованными сливами.

—  В самом деле, такое впечатление, будто мы выбра­лись за город на прогулку, — смеясь, сказала она.

Гэнроку и Кота, словно сговорившись, о пожаре больше не упоминали. Но и без того было ясно, что положение скверное. Резкий ветер нагонял клубы дыма, опаляя лица жаром, сверху непрерывно сыпались мелкие искры.

— Советую лечь и хорошенько укрыться, а я буду смахи­вать с вас искры, — предложил Кота.

Гэнроку и О-Сэн послушно натянули на себя матрас и подложили под головы узлы.

Должно быть, наш дом уже сгорел, подумала О-Сэн, но никакого сожаления не почувствовала. Нынешний год был невезучий: сначала заболел Гэнроку, потом землетрясение и напоследок сгорел дом. В общем, дошли до крайности.

Но, может, это и к лучшему: невезение исчерпает себя и начнется для них новая, счастливая жизнь. «Сёкити, — шеп­тала она, пытаясь представить себе его лицо, — я не падаю духом, что бы ни случилось, буду тебя ждать и не стану про­сить других о помощи. А за эту ночь ты уж меня прости. Мы с дедушкой оказались в безвыходном положении. Будь ты здесь, мы не нуждались бы в Коте, но ты далеко. Надеюсь, ты не сердишься?»

Опасность надвигалась значительно быстрее, чем они предполагали. Гонимые ветром клубы смрадного дыма закрывали небо, стлались по земле. Люди задыхались. Тем временем пожар перекинулся из Кая в Хэйэмон. Загорелись дома, стоявшие фасадами к берегу. Совсем недавно их крыши едва дымились — и вдруг все разом вспыхнули, будто взорвалась огромная плавильная печь. Пламя окра­сило дым в багровый цвет, от жара пересохло в горле. Где-то заплакал ребенок, и вслед за ним, как по команде, заре­вели сотни детей.

—  Следите за своими вещами! — воскликнул Кота. — Если на них упадут искры и они загорятся — погибнем. Все лишнее бросайте в воду!

Он поднялся на груду камней и громко предупреждал всех об опасности, пока не охрип. С возвышения Кота огля­делся по сторонам. Пелена дыма то и дело застилала все вокруг, но он успел разглядеть, что горит Рёгоку и пламя охватило уже весь район от Ягэнбори до Янокуры. Каким-то образом огонь перекинулся и на набережную Хондзё.

—  На том берегу уже загорелись дома, так ведь скоро пожар и до нас доберется, — испуганно сказала О-Сэн.