Красная Борода

— После землетрясения еще и пожар. Похоже, многим несчастным придется встречать Новый год без крова над головой, — печально произнес Гэнроку. — Ничего не поде­лаешь... Ложись-ка спать, пока не простудилась.

О-Сэн улеглась в постель, но сон не шел. Набиравший силу ветер гремел ставнями. Каза­лось, еще немного — и они сорвутся с петель. Снаружи послышались тревожные голоса. «Вроде бы пожар повора­чивает к Ситае», «Ага, уже перекинулся на Суругадай», «Видимо, загорелся храм Мэйдзи», — испуганно перегова­ривались между собой соседи.

—  Похоже, пожар усиливается, — пробормотала О-Сэн, не открывая глаз.

Гэнроку ничего не ответил, но спустя некоторое время прошептал:

—  Кажется, ветер переменился.

Вскоре после этого в дверь постучали. О-Сэн быстро накинула кимоно и подошла к двери.

—  Неужели вы спите? — послышался из темноты жен­ский голос. Это была О-Раку из рыбной лавки. — Огонь перекинулся в Ситаю, а ветер дует в нашу сторону. Выйди, погляди, что творится.

—  Я уже выходила, — ответила О-Сэн.

Она распахнула ставни и выглянула наружу. Ей сразу бросилось в глаза, что горело значительно ближе. Над тем­ными крышами домов полыхало красное небо.

—  Похоже, пожар движется в нашу сторону, — пробор­мотала она.

—  Ну, до нас еще далеко, но на всякий случай соберите самое нужное. У тебя на руках ведь еще больной дедуш­ка, — сказала О-Раку.

—  Спасибо, что не забыли о нас.

—  А за деда не беспокойся. В крайнем случае мой муж вам поможет.

Как только О-Раку ушла, О-Сэн быстро переоделась и начала собирать вещи.

В Эдо часто случались пожары, и у жителей этого города вошло в традицию иметь наготове, так сказать, аварийный запас: рис на два дня, тарелки, палочки для еды, мазь от ожогов, смену белья... Завязав все необходимое в узел, О-Сэн разбудила Гэнроку, облачила его в две пары кимоно, на голову надела теплый башлык. С улицы доноси­лись тревожные голоса, грохотали тележки, груженные вещами. Снова забежала О-Раку.

—  Уже собралась? — глядя на узел, спросила она. — Пока не торопитесь: вроде бы ветер переменился и пожар распространяется на запад. Может быть, обойдется.

—  А мне показалось, что горит все сильнее, — глядя на полыхающее небо, возразила О-Сэн. — Напасть-то ка­кая — сначала землетрясение, потом пожар...

—  У нас в Эдо что ни день, то пожар. И что удивитель­но: здесь живет столько умных людей, а все никак не на­учатся гасить пожар сразу. Вот и получается: где-то загоре­лось, а стоит подуть ветру — и сотни, а то и двух сотен домов как не бывало.

—  Поглядите, — перебила ее О-Сэн. — Искры дождем посыпались.

—  В самом деле! — воскликнула О-Раку. — Горит где-то рядом.

О-Раку выскочила на улицу. Пожар по-прежнему рас­пространялся на запад, но одновременно огонь вспыхнул в другой стороне и быстро приближался к их домам. Улицу заполнили испуганно галдевшие люди с узлами, тащившие за собой плачущих детей. Красные отблески пожара осве­щали их встревоженные лица. О-Раку помчалась домой, а О-Сэн пошла на кухню, напилась воды и остановилась посреди комнаты, не зная, на что решиться. С больным дедом, пожалуй, безопасней уйти сейчас, пока пожар не подступил к самому дому, подумала она. Но со слов погорельцев О-Сэн знала, что бежать сломя голову тоже не сле­дует, надо сначала осмотреться, проверить, в какую сто­рону дует ветер, а потом уж принимать решение — иначе попадешь в самое полымя. До сих пор ей не приходилось спасаться от пожара, и она никак не могла сообразить: то ли уходить из дома сейчас же, то ли еще немного подождать. Она снова вышла на улицу.

—  О-Сэн! — окликнул ее сосед. — Вы еще здесь? Почему не уходите? Уже загорелся храм Татибана. Спасай­тесь немедленно — иначе будет поздно! — крикнул он и поспешил вперед, таща на спине огромный узел.

У О-Сэн подкосились ноги, она прислонилась к двери, чтобы не упасть. В считанные минуты улица опустела. Суета в соседних домах прекратилась, они стояли темные, притихшие, глядя на улицу черными дырами открытых настежь дверей. Вне себя от страха О-Сэн помчалась через двор к соседке, постучала в дверь. Никакого ответа. Несколько мужчин молча прошли мимо, таща на себе свой скарб. Их шаги гулко отдавались на дощатых мостках, переброшенных через канаву. В полной растерянности О-Сэн вернулась домой. Она застала Гэнроку у домашнего алтаря с зажженным светильником.

—  Дедушка, — проговорила она, стараясь изо всех сил сохранять спокойствие, — я думала, все обойдется, но пожар приближается, и для нас будет лучше пока покинуть дом.

—  Ты иди, О-Сэн, — сказал Гэнроку, усаживаясь перед алтарем. — Я уверен, что до нас пожар не доберется, но тебе надо на время где-то укрыться.

—  Как вы можете так говорить, дедушка! Неужели думаете, что я вас оставлю здесь одного?

—  Каждому человеку предопределен свой срок. — Гэн­року грустно улыбнулся. — И, как ни старайся, от судьбы не уйдешь. Вся эта суета мне не по нраву.

—  В таком случае я останусь вместе с вами.

—  Не говори глупостей. Мы с тобой разные люди. Ты молода, тебе еще жить да жить. Бывает, молодость спо­собна даже повернуть судьбу в другую сторону. А мне уже семьдесят. В такие годы сколько ни суетись — толку не будет, а молодость может пробиться вперед из самого, казалось бы, безвыходного положения. Поэтому иди и не беспо­койся обо мне. Надеюсь, через час-другой мы снова будем вместе...

—  Дедушка! — О-Сэн, плача, уткнулась ему в колени. В этот момент кто-то постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел. Это был Кота. Он откинул башлык, распах­нул стеганую куртку и тяжело опустился на порог, чтобы отдышаться.

—  Дедушка, надо уходить, — сказал он. — Дольше нельзя задерживаться ни на минуту. Пожар от храма Татибана перекинулся к Окурамаэ и быстро распространяется. Единственный выход — перебраться на ту сторону реки. Собирайтесь, я понесу вас на спине.

—  Спасибо, что вспомнил о нас. — Гэнроку с благодар­ностью поглядел на Коту. — Прошу тебя, позаботься об О-Сэн, а меня оставь — я слишком стар, чтобы куда-то бежать из дому.

—  Как вам не стыдно, дедушка! — вскричал Кота. — Где это видано, чтобы молодые бежали, бросив стариков в беде. Ну-ка, забирайтесь мне на спину и крепче держитесь! О-Сэн, вещи собраны?

—  Да, вот узел.

—  Подсади дедушку мне на спину. Веревка найдется? Я хочу его привязать — не очень красиво, зато удобней будет нести.

—  Обо мне не беспокойтесь, — плачущим голосом повторял Гэнроку.

Не обращая внимания на его просьбы, Кота с помощью О-Сэн водрузил его на спину и крепко привязал к себе поясом от кимоно.

Закусив губы, О-Сэн глядела на Коту. У них сложились непростые отношения, и меньше всего ей хотелось оказать­ся от него в зависимости, но положение было безвыход­ное. Поэтому, когда Кота появился в дверях, она едва сдер­жала крик радости.

—  О-Сэн, ты готова? — спросил Кота.

—  Да, сейчас только погашу огонь в жаровне.

По центральной улице двигалась толпа. Район Асакуса был весь охвачен огнем, ветер гнал оттуда облака смрад­ного дыма. Кота остановился в нерешительности. На западе пожар перекинулся от Суругадай к Янагиваре. На севере он распространялся от Юсимы в двух направлениях — к Уэно и реке Канда.

—  Идите к переправе Умая, — посоветовал проходив­ший мимо плотный, похожий на носильщика мужчина, заметив старого Гэнроку на спине у Коты.

—  Вы в этом уверены? — спросил Кота, придержав его за рукав.

—  Зачем мне врать? — сердито сказал мужчина. — Я бы тоже двинул в ту сторону, но мне надо на Канду — там оста­лась жена. Видите, у переправы небо чистое, даже дыма нет. Если уходить от пожара, то только туда.

Кота решил последовать его совету и повернул к пере­праве, но навстречу хлынуло столько людей, что он тут же отказался от этой мысли — с Гэнроку на спине и ухватив­шей его за руку О-Сэн сквозь такую толпу не пробраться. И он вместе с остальными двинулся в сторону Хондзё.