Гулящая

а плечами.

- А я почем знаю. Вчера на лугу я виделась с его женой. Она рассказывала мне, что они разбогатели, что муж остался дома на пасеке. Может, по старой дружбе,- они были хороши с моей матерью,- и прислали этого меду.

- Как же, по дружбе! Сегодня Здор приезжал покупать лес.

- Вот оно что! Ну, теперь я понимаю, чего Одарка рассердилась, когда ее сынишка намекнул, чтобы она не забыла сказать мне про то, что велел отец. Значит, это про тот самый лес.

- То-то. Они, вишь, хотели через тебя дельце обтяпать, да сорвалось.

- А я-то тут при чем. Мой, что ли, лес? Я, что ли, буду его продавать?

- Ведь вот поди ты! Ах! Дьявольщина! - крикнул Колесник и, почесав затылок, ушел к себе в комнату.

Христя заметила, что Колесник чем-то озабочен; постояв, она побежала за ним в комнату, чтобы узнать, в чем дело.

- Что крушит бедную головушку дорогого моего батеньки? - ласково спросила она.- Скажи мне. Откройся своей доченьке!

Колесник обернулся. Перед ним стояла Христя, та прежняя Христя с розовым личиком, с искристыми черными глазами, которая так влечет, так манит к себе. На душе у него просветлело.

- Ах, Христя, Христя! - произнес он, обнимая ее.- Если б ты знала будто сто змей впилось мне в сердце.

- Что же случилось?

- Эх! - махнул Колесник рукой.- Это имение - черт бы его побрал! - не даст мне дожить спокойно! И зачем я его покупал? Чтобы покой потерять. Чувствую, не уйти мне от беды. Вот осень придет - будет съезд,- сказал он уныло и смолк.

- Какая ж беда будет?

- Какая? В тюрьму запрут, в Сибирь сошлют.

- За что? - воскликнула Христя.

А Колесник, точно не слышал ее, продолжал:

- И никто не скажет: "Все-таки он был человеком". Все-таки и мне хотелось жить. Все меня обвинят.

- Вот и не угадал. Вот и не все. А я?

- Ты... ты, спасибо тебе, только одна, может, и добра ко мне. Да что ты? Разве ты станешь рядом со мной, когда меня из тюрьмы поведут на судилище? И ты, как другие, от меня отречешься,- сказал он и умолк. - Я буду молиться за тебя. Может, моя молитва дойдет до бога, он услышит ее и помилует тебя.

- Где уж там! Никто меня не помилует. Нет никого за меня - все против меня.

- Да ты ведь сам так ведешь дела, что все тебе врагами становятся,сказала Христя.

- Как?

- Так. Вот ты прижал слобожан, а они, наверное, были бы за тебя, если б ты так не делал.

- Что ж они?

- Что? люди! Не стало бы тебя - добрым словом помянули бы. Вот, сказали бы, добрый был пан.

Колесник грустно и горько улыбнулся.

- Что же мне делать?

- Что? Прости им долг, что за ними остался. Верни им пруд, огороды. И они будут молиться за тебя.

Колесник понурился и долго-долго думал.

- Добрая у тебя душа, Христя, жалостливое у тебя сердце,- с чувством сказал он.- Пожалуй, твоя правда. Хоть кому-нибудь сделать добро, хоть капельку лучше стать. Кирило! - крикнул он на весь дом.

Кирило как из-под земли вырос.

- Вот что, Кирило,- опустив голову, заговорил Колесник.- Завтра