Гулящая

же поскорей, чтоб хоть парня отослать, а то стоит там и, как живой укор, в окно заглядывает",- думалось ей.

Оришка, не торопясь, стала перекладывать соты,- Христя все стояла и ждала.

- Чего вы ждете? Что я, сама не принесу? - проворчала Оришка, перекладывая третий пласт.

Христя поскорее схватила тарелку с платком и помчалась в комнату,

- Да погодите же! Постоите! - крикнула Оришка.- Там еще мед остался. Помыть же надо! Экая суета, экая торопыга, матушки! - и, вбежав в комнату, она снова взяла тарелку и, шаркая ногами, пошла в кухню.

Христя тяжело вздохнула. Ей было больно от упреков Колесника, а тут еще Оришка обижает. Уронив слезу, Христя пошла к своему сундучку.

Пока она рылась в сундучке, что-то искала, и Оришка вернулась, неся в одной руке миску с медом, а в другой пустую посудину.

- Нате вам и то и другое, а то еще скажете, что украла. Стара я для этого, проворчала она и, переступив порог, поковыляла в сени.

Христя вся задрожала, но сдержалась. Она взяла чужую посуду и подала парню в окно, сунув ему в руку беленькую монетку.

Парень, почувствовав в руке подарок, низко-низко, чуть не до земли поклонился и горячо поблагодарил ее.

Больше Христя уже не могла сдерживаться. Не успела она отвернуться от окна, как слезы градом покатились у нее из глаз. Как подстреленная, бросилась она к постели и, как сноп, повалилась ничком на подушку.

- Ну, начинается! Начинается уже! - с горечью проговорил Колесник, войдя в комнату и почесывая затылок.- Ну, чего ты?

Уткнувшись в подушку, Христя билась в слезах.

- Вот так всегда... так всегда,- говорил Колесник, расхаживая по комнате.- Сами наделаем, а потом в слезы.

- Что ж я такого наделала? - сквозь слезы глухо спросила Христя.

- Зачем ты в Марьяновку ездила? - крикнул Колесник, останавливаясь около нее.

Христю точно плетью стегнули. Она поднялась и заплаканными глазами с невыразимым презрением поглядела на Колесника.

- В Марьяновку? Спросите у старухи, которую вы приставили надзирать за мной.

Колесник вылупил на нее глаза.

- А вчера... позавчера или когда там ты где была?

- У любовников. Их тут у меня целая куча, а вы проглядели с Оришкой.

- У нас всегда не так, как у людей... Либо слезы, либо крик,- тихо сказал Колесник и вышел из комнаты.

У Христи стало еще тяжелей на душе, еще тошней на сердце. Она увидела, что подозрения, которые она затаила в сердце и которые так ее угнетали, были напрасны. Обиженный Колесник ушел от нее, не сказав ей ни слова. Может, у него и в мыслях не было того, что втемяшилось ей в глупую голову. Уж как-нибудь он бы выдал себя - взглядом или словом, а то ведь нет. Только поглядел на нее в изумлении и ушел, чтобы не затевать ссоры. Чего же ей стрельнуло это в голову? Старая ведьма намекнула, а она уж решила, что так оно и есть. Раскаяние, досада, как пиявки, сосали ее сердце. От оскорблений Оришки, от неприятных вопросов Колесника все в ней кипело, все клокотало, слезы подступали к горлу. Уткнувшись