Книга Монеллы<br />Собрание сочинений. Том II

А когда пламя угаснет, другая ложь нас охватывает; и нам весело дивиться ей.

И утром мы не знаем больше своих лиц. Ибо, быть может, одни восхотели познать истину, а другие помнят лишь о лжи повечерья.

Так проходим мы по областям, и к нам приходят толпами, и те, что следуют за нами, становятся счастливы.

Раньше, когда мы жили в городе, нас понуждали к одной и той же работе, и мы любили одни и те же существа; и одна и та же работа нас истомляла, и мы отчаивались, видя, как существа, что мы любили, страдают и умирают.

И нашим заблуждением было — задержаться так в жизни, и, оставаясь недвижными, смотреть на течение вещей, или пытаться остановить жизнь и воздвигнуть себе обиталище вечное среди плавучих развалин.

Но маленькие лампочки-лгуньи озарили нам дорогу к счастью.

Люди ищут свою радость в воспоминаниях, упорствуют в существовании и тщеславятся истиной мира, что больше уже не истина, ставши истиной.

Они скорбят о смерти, которая, между тем, есть лишь отображение их науки и их незыблемых законов: они сокрушаются над дурно избранным будущим, что измыслили они, следуя отшедшим истинам, где они избирают, с хотениями отшедшими.

Для нас всякое хотение ново, и мы хотим лишь обманности мига; всякое воспоминание правдиво, а мы отреклись от ведения правды.

И мы почитаем работу гибельной, так как она задерживает жизнь и делает ее подобной себе.

И всякая привычка нам пагубна; ибо мешает нам предаваться всецело новым обманностям.

Таковы были слова той, что вела нас.

И я молил Лувэт вернуться со мной к ее родителям, но я хорошо видел по глазам ее, что она не узнавала меня больше.

Всю ночь я провел среди вселенной грез и обманностей, и я пытался научиться невинности и призрачности и изумлению новорожденного младенца.

Потом пляшущие малые огоньки поблекли.

Тогда, в печальности ночи, я приметил простодушных детей, что плакали, еще не потеряв памяти.

И другие были внезапно охвачены неистовством работы, и они срезали колосья, связывали их снопами в тени.

И другие, возжелав изведать истину, обратили свои бледные маленькие лица к холодным пеплам и умерли, содрогаясь в своих белых платьях.

Но когда розовое небо забрезжило, та, что вела нас, встала, и не вспомнила о нас, ни о тех, что возжелали изведать истину, и отправилась в путь, и много белых детей последовало за ней.

И их стая была весела, и они всему смеялись тихонько.

И когда наступил вечер, они снова соорудили свой соломенный костер.

И снова пламя поникло к середине ночи, и пепел стал холодным.

Тогда Лувэт опомнилась, и предпочла любить и страдать, и она подошла ко мне в белом своем платье, и мы оба пустились бежать через поле.

МОНЕЛЛА (Пер. Б. Рогова)

И еще Монелла [3] сказала: Я буду тебе говорить о мгновениях.

Смотри на все с точки зрения мгновения.

Приведи свое «я» в согласие с мгновением.

Мысли одно мгновение. Любая долгая мысль — противоречие.

Люби одно мгновение. Любая долгая любовь — ненависть.

Будь искренен одно мгновение. Любая долгая искренность — ложь.

Будь справедлив одно мгновение. Любая долгая справедливость — несправедливость.

Действуй одно мгновение. Любое долгое действие иссякает.

Будь счастлив одно мгновение. Любое долгое счастье — несчастье.

Чти все мгновения и не устанавливай связи между предметами.

Не задерживай мгновение: породишь муки.

Гляди: всякое мгновение — колыбель и гроб; так пусть же каждая жизнь и каждая смерть странными и новыми предстанут перед тобой.

И еще Монелла сказала: я буду тебе говорить о жизни и смерти.

Мгновения подобны двухцветным жезлам; они то белы, то черны.

Не строй жизнь свою по белым рисункам, ибо затем найдешь черные рисунки.

И пусть всякую черноту превозможет упование на грядущую белизну.

Не говори: сейчас я живу, а завтра умру. Не разделяй бытие на жизнь и смерть. Скажи: сейчас я живу и умираю.

Исчерпай в каждом мгновении всю совокупность отрицательного и положительного, заключенного в вещах.

Осенняя роза живет лишь осень; каждым утром она раскрывается, каждым вечером — закрывается.

Будь подобен розам: и пусть твою листву срывают наслаждения и топчут горести.

Пусть любой твой восторг умирает в тебе, пусть любое наслаждение жаждет кончины.

Пусть любая горесть твоя будет подобна летучему насекомому. Не замыкайся на ней и не позволяй себя точить. Не питай любви к этим черным жужелицам.

Пусть любая радость твоя будет подобна летучему насекомому. Не замыкайся на ней и не позволяй сосать из тебя. Не питай любви к этим золотистым жукам.

Пусть твой разум вспыхивает и гаснет в тебе с быстротой молнии.

Пусть счастье твое будет подобно вспышкам зарниц, а твоя доля радости равна доле каждого.

Умей смотреть на вселенную атомистически.

Не противься природе. Не отталкивайся от сущего стопами души твоей. Пусть душа твоя, не в пример избалованному ребенку, не отворачивает лицо свое.

Иди безмятежно в алом свете утра и сером мерцании вечера. Будь рассветом, смешанным с сумерками.

Смешай смерть и жизнь и раздели их на мгновения.

Не ожидай смерти: она — в тебе. Будь ей товарищем и посади ее рядом с собой; она такова же, каков ты сам.

Умри своей смертью; не завидуй былым смертям: но меняй виды смерти вкупе с видами жизни.

Все неопределенное предоставь живому, все определенное — мертвому.

И еще Монелла сказала: я буду тебе говорить о том, что мертво.

Тщательно сожги мертвых и развей их пепел по четырем небесным ветрам.

Тщательно сожги былые деяния и уничтожь их пепел, ибо воскресший феникс будет неотличим от прежнего.

Не играй с мертвыми и не ласкай их лики. Не смейся над ними и не плачь о них; забудь их.

Не вверяйся тому, что прошло. Не увлекайся сооружением красивых гробов для прошедших мгновений: думай о том, как убить те мгновения, что придут.

Питай недоверие ко всем трупам.

Не обнимай мертвых, ибо они душат живых.

Почитай мертвых как строительные камни.

Не марай руки ветошью. Очищай персты новыми водами.

Дыши дыханием уст твоих и не впивай дыхание мертвых.

Не думай о прошедших жизнях более, чем о своей прошедшей жизни. Не собирай пустые оболочки.

Не носи в себе кладбище. Мертвые заражают чумой.

И еще Монелла сказала: я буду тебе говорить о твоих деяниях.

Всякая глиняная чаша рассыплется у тебя в руках. Разбей чашу, как только изопьешь из нее.

Дуй на светильник бытия, протянутый тебе, ибо все старые лампы чадят.

Не завещай себе ничего — ни утех, ни скорби. Не будь рабом какого-либо облачения, духовного или телесного.

Не ударяй все время одной стороной руки. Не разглядывай себя в зеркале смерти; пусть образ твой уносит проточная вода.

Избегай руин и не плачь среди них.

Когда ты раздеваешься на ночь, совлекай и дневную душу; во все мгновения оставайся нагим.

Любое удовлетворение покажется бренным. Гони его пред собой.

Не размышляй о прошедших днях: питайся тем, что будет.

Не признавай то, что прошло, ибо оно мертво; прежде всего признай то, что будет.

Не рви цветы вдоль дороги.

Довольствуйся тем, что предстанет. Но покинь его и не возвращайся.

Никогда не возвращайся: позади тебя полыхает пламя Содома и ты превратишься в изваяние из окаменелых слез [4].

Не оглядывайся назад. Не больно смотри и вперед. Если взглянешь в себя, увидишь пустоту.

Не удивляйся ничему, сравнивая с тем, что помнишь; более всего удивляйся постоянной новизне неведения.