Гулящая

не увидит света!.. И вот до сих пор не могу прийти в себя,- мрачно закончил Довбня.

- Да стоит ли? Вы ведь знаете, что она губернская барышня. Ну и плюньте!

- Плюнуть?! - воскликнул Довбня.- Да если б она одна была такая, а то все, все! А мне ведь надо с ними жить, общаться с ними. Ведь не каторжники мы, прости господи, чтобы скоротать свой век, сидя в четырех стенах. Надо ведь и в гости иной раз сходить и к себе людей позвать. Как же с ними жить после этого, скажите, пожалуйста? Это они-то будут гнушаться мною, насмехаться надо мной, да ведь они мизинца моего не стоят! Не то страшно, что я не сумею завоевать счастье, а то, что они первые станут мне поперек дороги, отравят его,- упавшим голосом произнес Довбня...- А все-таки женюсь! Пошли они к чертовой матери! - крикнул он, махнув рукой.- Дайте-ка мне чаю.

- Христя, чаю! - крикнул Проценко.

Христя вошла и, потупившись, стала наливать чай.

Довбня поглядел на нее.

- Ты, я вижу, все еще сердишься? Я не знал, что ты такая обидчивая. Ну, прости мне, прости да послушай, что я тебе скажу. Ты знаешь Марину? Она, кажется, твоя подруга? Замуж выходит. На свадьбу приходи.

Христя, сердито сопя, налила чаю и, увидев, что Проценко еще не допил свой стакан, молча вышла из комнаты.

- Молчишь?.. Сердишься? Ну и сердись, бог с тобой! - сказал Довбня и снова закурил.

Допив чай, он сразу поднялся.

- Прощайте.

- Куда же вы?

- Надо. Одна сидит дома, скучает... Так не забудете, придете?

- Когда же?

- В первое воскресенье после богоявления... Приходите.

- Спасибо, приду.

Довбня ушел.

- А ты, дурочка, рассердилась,- проводив Довбню, сказал Христе Проценко.- И чай не захотела пить!

- Зачем же он болтает такое? Как еще пьяный не ввалился?!

- Вот женится - остепенится.

- Кто женится? он? Какая дура за него пойдет?

- Как какая? Марина!.. Он же звал тебя на свадьбу к ней.

- Он женится на Марине? - воскликнула Христя.- Будет вам, обманываете!

- В самом деле говорил, что женится. Звал на свадьбу.

- Что же, вы пойдете?

- Обещал.

- Хм...- все еще удивлялась Христя. За чаем она раз десять спрашивала у Проценко, правда ли, что Довбня женится на Марине. Все ей что-то не верилось, не хотелось верить. Проценко говорил, что Довбня не стал бы сам на себя наговаривать.

Христя была так поражена, что позабыла про свою недавнюю обиду, про свои слезы. Довбня целиком завладел ее мыслями, она только о нем и думала. Он казался теперь ей и лучше и выше.

- Если Довбня не врет и в самом деле женится на Марине, хорошее дело сделает,- сказала она, подумав.

- А что?

- Так. Не пропадет девка зря. Да и за ним присмотрит.

- Что-то мне не верится, чтоб Марина стала за ним присматривать. Не такая она! - возразил Проценко.

- Чем же она хуже других, что у нее, сердца нет? - обиженно спросила Христя,

Проценко ничего ей не ответил. Он пошел к себе в комнату почитать, а она мыла чайную посуду и все думала про Марину и про Довбню...