Приключения Перигрина Пикля

Х-н — руководитель, советчик и управитель сего маленького героя — явился к лорду Б. и заявил, что его лордство раздумал ехать во Фландрию и ждет с ним встречи в такой-то день и час на кладбище, неподалеку от площади Красного Льва. Лорд Б. принял вызов и сообщил мне о происшедшем; но его предупредил посланец, пытавшийся разбудить мои опасения касательно последствий, дабы я приняла меры для предотвращения поединка. Я поняла его уловку и откровенно сказала ему, что мой муж отнюдь не хочет подвергать опасности свою особу, в ответ на что посланец стал меня уверять, будто его хозяин намерен действовать решительно и пойти на все. Своего мужа я знала хорошо, не верила его решимости довести дело до опасной развязки и страшилась только предательства со стороны Х-н, чья низость была мне также хорошо известна. Я высказала свои соображения мистеру Б., который охотно сопровождал бы своего родственника на место поединка, но считал, что может навлечь на себя обвинение, если что-нибудь случится с лордом Б., так как он был его законным наследником. По этой причине он разумно уклонился от участия, и мы остановились на графе Э., дяде его лордства, который согласился оказать эту услугу.

В назначенное время они прибыли на место встречи, где им не пришлось долго ждать; мой муж появился в новом розовом атласном камзоле, надетом для данного случая, и со шпагой подмышкой; его сопровождал управитель, а в наемной карете, остановившейся на некотором расстоянии, находился хирург, привезенный мужем на случай нужды. Снаряженный таким образом, он приблизился к противнику и предложил выбрать место. На это лорд Б. ответил, что если ему суждено быть убитым, то не все ли равно где.

Наш маленький герой, увидев, что он весел и решителен, обратился тогда к лорду Э. и пожелал с ним переговорить, дабы облегчить свою душу перед началом смертного боя. Они отошли в сторону, и муж дал ему понять, что он вызвал лорда Б., ибо тот силой удерживает его жену.

Граф Э. уверил мужа в ошибочности этого суждения, ибо его-де племянник отнюдь не задерживает меня в своем доме силой либо другими неподобающими средствами, но вместе с тем и не намеревается удалять меня из дому.

Это объяснение вполне удовлетворило моего мужа, заявившего, что он и не ждал от лорда Б. такого нарушения гостеприимства; он желает-де только одного, — чтобы его жена поступала соответственно своим склонностям. Вслед за этими заявлениями мир был заключен, и они расстались без кровопролития. Такова была вся эта история, рассказанная мне графом Э. и заставившая меня от души посмеяться, так как я никогда не сомневалась в том, что мой муж найдет способ избежать дуэли, хотя и удивлялась, откуда он набрался смелости зайти так далеко.

Не желая, чтобы он причинял нам беспокойство, мы решили поехать для развлечения во Францию, куда я отправилась одна в надежде встретиться вскоре с возлюбленным, который должен был остаться на некоторое время в Англии для устройства своих дел. Он был столь огорчен предстоящей разлукой, хотя и непродолжительной — всего на несколько недель, — что пришел в полное отчаяние; и его страдания вновь пробудили мою нежность, так как являлись несомненным доказательством любви. Я писала ему из Франции с каждой почтой; я ничего от него не скрывала и поэтому просила сохранять все письма, полученные на мое имя после отъезда из Англии.

Не следовало возлагать на него эту обязанность: выполняя ее, он случайно вскрыл письмо от сэра Т. Э., с которым, как было упомянуто, я встречалась в Бате. Согласно обещанию, я дала сему джентльмену окончательный ответ, объявив, что решила оставить все по-прежнему; но лорд Б. не знал о моих чувствах и, заключив по этому письму, что между нами что-то произошло и меня настойчиво умоляют его покинуть, пришел в крайнее изумление, и его объяла тревога; королевским разрешением на отъезд из Англии он запасся заранее и в ту же ночь выехал во Францию, оставив все свои дела в полном беспорядке.

Сэр Т. Э., узнав, что я уехала, и не ведая причины моего отъезда, отправился тою же дорогой, и оба прибыли на следующий день в Дувр. Каждый из них знал о поездке другого. Оба пытались подкупить капитана пакетбота, чтобы тот привез их как можно скорее, но это зависело от ветра; оба достигли Кале одновременно, хотя и на различных кораблях. Сэр Т. послал своего лакея на почтовых с письмом, в котором предлагал мне ехать с ним в Италию, где я буду госпожой всего его состояния; чтобы не потерять меня благодаря приезду лорда Б., он просил отправиться немедленно в эту страну, если я хочу его осчастливить, и обещал догнать меня в дороге.

Я отослала его посланца обратно с письмом, в котором выражала удивление касательно такого предложения, последовавшего вслед за моим решением, известным ему до моего отъезда из Англии. Едва посланец удалился, как я получила письмо и от лорда Б., умолявшего меня встретить его в Клермоне, по пути из Кале, и заклинавшего избегать его соперника, если тот опередит его. Однако этого не могло случиться, так как лорд Б. ехал на почтовых, а другой, благодаря своему дородному сложению, вынужден был ехать в карете. Тем не менее, я немедленно по получении его письма покинула Париж, чтобы не усиливать его беспокойства, и приехала в назначенное место, где он встретил меня в радостном волнении и спросил, не обнадеживала ли я когда-нибудь сэра Т. в его домогательствах.

Я с полной искренностью рассказала ему всю историю, которая привела его в сильное раздражение, но гнев его утих, когда я выразила раскаяние и заверила его в том, что решительно отказала его сопернику. Не могу сказать, чтобы я оправдывала свое обхождение с сэром Т., с которым, признаюсь, поступила не очень хорошо. Но все же простительней было разом порвать все, чем вести себя с прежней неосмотрительностью.

Мой возлюбленный удовлетворился этим объяснением, и мы вместе отправились в Париж в сопровождении упомянутого выше шотландца, который, мне кажется, был не очень доволен тем, что дело дружески улажено.

Взбешенный сэр Т. последовал за нами в столицу, настаивал на встрече со мной и заявил шотландцу, что я себя связала обещанием. Он писал мне ежечасно и нещадно поносил меня за вероломство. Я не обращала внимания на эти безумные выходки, равно как и лорд Б., пока последний однажды вечером не пришел в сильное раздражение благодаря внушениям мистера К., который, мне кажется, воспламенил его ревность, намекнув, будто я нахожусь в связи с сэром Т. Что произошло между ними, я не знаю, но он послал за мной в оперу одного парижского врача, который взял на себя роль посредника между всеми нами, и сообщил, что, если я немедленно не вернусь домой, из-за меня будут драться на дуэли.

Это сообщение меня взволновало, но мне уже была знакома подобная тревога благодаря выходкам моего бывшего мужа; потому я обрела твердость и с полным спокойствием вошла в комнату, где лорд Б. находился вместе со своим компаньоном, которому я приказала немедленно выйти. Затем я заявила его лордству, что знаю о происшедшем и считаю себя слишком оскорбленной человеком, который только что покинул комнату, чтобы оставаться с ним под одной кровлей.

Лорд Б. бесновался, как сумасшедший, обвиняя меня в недостатке искренности и любви; но я легко доказала ему свою невиновность и с таким жаром уверяла в своей любви, что его ревность утихла и душевное равновесие восстановилось. Тем не менее я настаивала на увольнении мистера К. под угрозой покинуть дом, так как, по моему мнению, он сделал все, чтобы восстановить против меня лорда. Если его поведение в самом деле было вызвано дружеским расположением к патрону, он играл роль верного и честного приверженца. Но я не могла ему простить, так как несколько недель назад по моей просьбе его жалованье было значительно увеличено; даже теперь, несмотря на неучтивое его поведение, я не питала к нему слишком неприязненных чувств; наоборот, я убедила лорда Б. выдать ему двойное жалованье, чтобы его разрыв с семейством не отразился на его положении.

Его лордство выполнил мое требование, и сей джентльмен, пробыв в доме три дня, в течение которых я не позволяла ему показываться мне на глаза, уехал с милой молодой девушкой, моей компаньонкой; больше я его никогда не видела.