Битва железных канцлеров

ества, я создам могучую Германию под знаменами Гогенцоллернов.

- И вы приехали сюда... - растерялся Дизраэли.

- Да! - отрапортовал Бисмарк. - Я приехал сюда только затем, чтобы министры королевы знали о моих планах...

После туманных формул, в которые дипломатия ангельски облекала свои каверзы, заявление Бисмарка прозвучало как выстрел в упор - бац! Дизраэли, едва опомнясь, сказал своим чиновникам:

- Вы видели этого прусского хама? Запомните его лучше. Бисмарка следует бояться, ибо он говорит, что думает...

В Гайд-парке оборванные и засаленные ораторы вели себя с таким апломбом, будто их допустили в палату лордов. А на стенах домов пестрели афишки о предстоящем концерте русского народного хора: "Герцен-вальс и Огарев-полька, сочинение композитора князя Юрия Голицына". Именно здесь, в Лондоне, Бисмарк впервые в жизни увидел пьяную женщину, которая, будто свинья, валялась на грязной панели. И это было самое сильное впечатление, вынесенное послом из Англии.

***

Бисмарк по-французски, как и по-английски, говорил неважно, делая очень длинные паузы в поисках нужных слов. За пять месяцев пребывания в Париже он не проявил активности дипломата, нисколько не заинтересовал своей персоной французское общество. Евгения Монтихо, хорошо разбиравшаяся в людях, на этот раз ошиблась, сочтя Бисмарка "пустым и ограниченным пруссаком, каких много..." На загородной даче в Вильнев-Этани она пожаловалась послу, что получает очень много писем от сумасшедших.

- Говорят, они любят подчеркивать слова.

- Это правда. Но я тоже люблю их подчеркивать. Не будем муссировать эту тему дальше, - сказала Евгения. - Лучше вы назовите мне свое главное душевное качество.

- Я много страдаю от своего добродушия... Бисмарк произнес эти слова жалобным голосом. Монтихо резким движением ноги отбросила назад длинный трен платья, в ее руке с треском раскрылся черный испанский веер. Странно хмыкнув, она удалилась в заросли жасмина, где ее поджидал с мандолиною сардинский посол Коста Нигра... Пощипывая козлиную эспаньолку, к Бисмарку подошел Наполеон III:

- Хочу вас предостеречь: вы почаще вспоминайте герцога Полиньяка, который начал с реформ, а закончил жизнь на соломенной подстилке... Вы никогда не сидели в тюрьме?

- Еще нет, - сказал Бисмарк.

- Жаль. Это дало бы вам богатый материал для размышлений. Я сидел часто, словно карманный жулик... Любой государственный деятель, - продолжил Наполеон III, - подобен высокой колонне на площади столицы. Пока колонна зиждется на пьедестале, никто не пробует ее измерить. Но стоит ей рухнуть - мерь ее вкривь и вкось, кому как хочется.

- Я запомню ваши слова, - ответил Бисмарк так, будто о чем-то зловеще предупредил - даже с угрозой... На берегу пруда Наполеон III с живостью спросил:

- А вы не верите в то, что я - Христос? Бисмарка трудно удивить глупым вопросом:

- Если докажете.., отчего же не поверить? В императоре не угасал талант циркового артиста. Он спустился к кромке берега, что-то приладил на