Лодки уходят в шторм

Обрадованные сельчане, кланяясь и благодаря судьбу, вернулись в село.

Губернатор сдержал слово. Уездный начальник действительно прибыл в Герматук. Пока полицейские сгоняли сельчан на площадь, Рустамбек сидел в прохладной комнате Мамедхана, пил холодное шампанское с засахаренным миндалем и рассказывал о жалобе сельчан. Мамедхан смеялся, сотрясаясь всем телом. Они не спешили. Распили вторую бутылку. Мамедхан надел барашковую папаху, взял в руки красную трость, подаренную ему Джамалбеком в качестве талисмана, оберегающего от пули большевиков, и они отправились на площадь. Там под знойным небом уже давно томились сельчане, окруженные полицейскими стражниками.

Мамедхан насмешливо оглядел людей.

— Так вот, значит, как, жаловаться решили? — Он укоризненно покачал головой. — Зачем же было беспокоить нашего уважаемого губернатора? Пришли бы ко мне, мои двери всегда открыты для вас. — Интонация и улыбка Мамедхана насторожили сельчан, они слушали потупив головы. — Ну хорошо, что было, то прошло. Слово губернатора для меня закон, я освобождаю вас от уплаты аренды за прошлые годы. Пудом считать, что ее, как говорит мусульмане, собака утащила.

Сельчане приободрились, подняли головы, но не спешили благодарить.

— Но, — Мамедхан поднял руку с красной тростью, которой имел привычку хлестать крестьян по лицу, — как говорится, долг платежом красен. И вы рассчитаетесь со мной иначе, — Он ткнул тростью в сторону Азиза: — Ада, Азиз, подойди ближе! Ты почему в таких лохмотьях ходишь? А где мой бостоновый костюм? Уже сносил или продал на Большом базаре? Что глазами землю буравишь? Почему молчишь как рыба? — жестко звучал голос Мамед-хана. — Думаешь, не знаю, что ты был правой рукой итого сукина сына Гусейнали? Сгноил бы тебя в тюрьме, да кучу твоих щенков жалею. Но сегодня ты мне за все заплатишь. — И он взмахнул тростью.

Двое стражников схватили Азиза, заголили ему спину, третий зажал его голову между ног, а еще двое принялись стегать его кизиловыми прутьями. После каждого удара на спине оставался багровый след.

Покончив с Азизом, стражники принялись за следующего. В тот день они перепороли всех мужчин села. Ночью Азиз и другие сельчане выкопали свои карабины и ушли в горы к Гусейнали.

Прочтя донесение Залесского о появлении на Ашур-Аде отряда ленкоранских большевиков, полковник Филиппов сразу догадался: "Коломийцев!" Он вспомнил начальника разведывательного отделения в Керманшахе, молодого, горячего прапорщика Ивана Коломийцева, свою стычку с ним в октябрьские дни семнадцатого года на митинге в полку. Несколько дней назад Филиппов был извещен командиром казачьей дивизии полковником Старосельским, что в ближайшее время посол Советской России прибудет из Ленкорани в Персию и надо принять все меры, чтобы он не добрался до Тегерана.

Среди ночи Филиппов вызвал к телефону Залесского и приказал немедленно уточнить, находится ли на Ашур-Аде Коломийцев?

На следующий день Залесский сообщил, что Коломийцев возглавляет Ашурадинскую республику.

"Ну вот и свиделись!" — Филиппов довольно потер руки, будто арестованный Коломийцев уже сидел перед ним, и сообщил в город Решт полковнику Старосельскому, Старосельский телеграфировал в Тегеран, председателю Совета министров Восугу од-Доуле и царскому посланнику фон Эттеру: "На острове Ашур-Аде расположился отступивший из Ленкорани большевистский отряд. Среди них находится бывший посол большевиков Коломийцев, бежавший от ареста законных властей в Тегеране".

Фон Эттер тут же кинулся к английскому посланнику Перси Коксу. Эта весть встревожила обоих. Фон Эттер знал, что с прибытием законного посланника России ему придется убираться из дворца. Перси Кокс приложил немало усилий для подготовки нового англо-персидского договора, очень выгодного Англии и вовсе невыгодного Персии. Договор вот-вот должен быть подписан. Но если приедет Коломийцев, а он, несомненно, приедет не с пустыми руками, все его, Перси Кокса, труды пойдут насмарку. И оба посланника попросили аудиенции у министра иностранных дел принца Фируза. Принц спокойно выслушал их и, премило улыбаясь, сказал:

— Ленкоранский консул известил нас о намерении везир мухтара Коломийцева в ближайшие дни осчастливить нас прибытием в Тегеран. Да сохранит его аллах, если везир мухтар благополучно доберется. — Эти слова принц произнес с необыкновенно милой улыбкой и помедлил, чтобы дать возможность собеседникам осмыслить их. — Мы, конечно, будем рады принять посланца нашего великого северного соседа.

Перси Кокс и фон Эттер поклонились и вышли. Они прекрасно поняли, что означает пауза принца: правительство его величества шаха Ахмед Мирзы Каджара не может воспрепятствовать приезду советского посланника. Но если им, Коксу и фон Эттеру, это нежелательно, пусть они сами влияют на ход событий.

И они начали действовать. Фон Эттер приказал полковнику Старосельскому поднять на ноги все береговые казачьи части. Перси Кокс связался с британским командованием в Реште и коммодором Норрисом. Одновременно он просил отделение Британского банка в Тегеране ускорить перечисление соответствующих сумм на счета известных членов кабинета.

На второй день нападения английских кораблей на Ашур-Аде Восуг од-Доуле и Перси Кокс подписали англо-персидское соглашение "О британской помощи для содействия прогрессу и благополучию Персии". За этим фарисейским названием скрывалась хищническая суть. Если в соглашении говорилось, что Англия обязуется "безоговорочно уважать независимость и цельность Персии", фактически это означало, что Персия вся, целиком и полностью, попадала в зависимость Англии, превращалась в ее протекторат. Англия прибирала к рукам персидскую армию, берясь поставить для нее офицеров-инструкторов, вооружение и снаряжение — все за счет персидского правительства. Создавались англо-персидские предприятия для строительства железных и шоссейных дорог — Англия превращала Персию в свой стратегический плацдарм. Образовывались смешанные комиссии для пересмотра таможенного тарифа в пользу Англии… Словом, осуществление всех статей соглашения сулило Англии огромные барыши. Полмиллиона туманов, перечисленных на счета членов персидского кабинета, были каплей в море по сравнению с ними.

Мог ли Перси Кокс все это поставить под удар из-за одного Коломийцева? Вот почему он немедленно связался с коммодором Норрисом, и военные суда "Орленок" и "Биби-Эйбат" на всех парах поспешили к Ашур-Аде.

Залпы судовых орудий были так неожиданны, что люди заметались по поселку. Женщины хватали на руки плачущих детей, прятались в погребах и сараях.

Руководители Ашурадинской республики следили за военными кораблями, понимая, что они бессильны против них. Может ли "Часовой", с его единственной пушкой, вступить в бой с двумя военными кораблями?

И хотя с острова не раздалось ни одного выстрела, "Орленок" и "Биби-Эйбат" продолжали обстреливать пароходы, стоявшие в открытом море, перед островом. Взрывы поднимали столбы воды в опасной близости от них, вода обрушивалась на палубы. Пассажирские пароходы начали подавать тревожные гудки.

Постреляв полчаса, военные суда отошли к плавучему маяку. И казалось, они не заметили, как пароходы снялись с якорей и вошли в залив. А может быть, англичане этого и добивались? Теперь пароходы были заперты в заливе, а военные суда сторожили выход из него.

Около шести часов вечера "Орленок" и "Биби-Эйбат" вошли в залив и снова открыли огонь. И снова тревожно заревели пароходы, раскачиваясь на вспененной воде. На этот раз огонь был более прицельным. "Эльбрус" получил пробоины и сел на грунт. Англичане выпустили по нему еще несколько снарядов. "Эльбрус" поднял белый флаг. Его примеру последовали "Ван" и "Часовой".

"Часовой" выбросился напротив керосинового завода. Часть команды сошла в воду и с белым флагом направились к персидскому берегу. Их встретила пулеметная очередь. Несколько человек упало замертво, остальные попрятались в камышах, ожидая прекращения огня.