Битва железных канцлеров

его остроту по той любезности, с какой обратилась к нему королева Августа: глупая старуха в самый патетический момент церемонии вдруг затеяла с Бисмарком разговор о внешней политике, в которой она ни черта не смыслила... Король, почуяв неладное, прикончил пустой разговор словами:

- Навещайте нас в Бабельсберге, мы будем рады.

***

В Бабельсбергском замке тускло горели свечи и шуршали ненавистные кринолины (фру-фру). После блестящего, утонченно-модного санкт-петербургского двора, поражавшего чрезмерным, почти варварским великолепием, потсдамский дворик казался простеньким и бедненьким, почти сиротским. Бисмарк невольно отметил его чопорность и строжайшее соблюдение этикета в мелочах. Королеву Августу лакеи возили по комнатам в кресле на колесиках, при этом она вязала мужу чулок и говорила так тихо, что ее собеседникам приходилось напрягать слух. Но в ответ королеве приходилось орать, как на базаре, ибо она была глуховатой. Августа предложила гостям хором пропеть хвалу господу богу. Гости, разом открыв рты, дружно затянули псалмы. "Как в деревне.., хуже!" - решил Бисмарк... Лакей в белых нитяных перчатках, обнося гостей, подавал на выбор ломтик лососины или засохший кексик. Зажав между коленями треуголку, Бисмарк стоя поглощал жесткую лососину. Вокруг него деликатно звякали сабли и ташки военных. Благовоспитанные фрейлины чинно поедали мороженое, присыпанное тертым барбарисом. Бисмарк косо поглядывал по сторонам. Вот как писал ядовитый Гейне, и

Обер-гофместерина стоит,

Веером машет рядом,

Но, за отсутствием головы,

Она улыбается задом...

Бисмарк нарочно завел речь о том, что в Петербурге царит блестящая, приятная жизнь, а русские - люди милые и умные.

- Если б не эти дрова, что стоят так дорого! Старая королева в ответ ему сказала:

- Бисмарк, вы заблуждаетесь. Русские - закоренелые злодеи, воры и разбойники. Они убили моего дедушку... Дедушкой прусской королевы был русский император.

Звали его - Павел I.

Фрейлины чинно и благородно лизали мороженое. Обер-гофмейстерина без головы улыбалась... Это еще не Германия - пока что Пруссия!

ЗАВЕРШЕНИЕ ЭТАПА

Тютчев долго был за границей, вернулся домой под осень и поспешил в Царское Село повидаться с Горчаковым, жившим в резиденции императора.

Была уже пора увядания природы, на матовом стекле тихих вод остывали желтые листья,

И на порфирные ступени

Екатерининских дворцов

Ложились сумрачные тени

Осенних ранних вечеров...

- Ну, как там поживает Европа? - спросил Горчаков.

- Ужасно! - отвечал поэт. - Темп общего сумасшествия еще больше усилился, даже книги стали покупать стоя, словно говядину на базаре. Очень много красивых женщин - и все они, как назло, молодые, а мы уже старые.

- Федор Иванович, никогда не смотритесь в зеркало.

- Старость все-таки ужасна!

- Но она доставляет мне массу удовольствий. Я обладаю теперь всем, чего был лишен в юности. Смолоду, что-либо исполнив по воле начальства, я бегал и спрашивал: так это