Проклятие Баальбека

Радость его скоро была омрачена известием о смерти Сохор-нойона. В последнюю луну зимы беловатого зайца он превратился в тэнгри и ушел к Творцу Вечно синего Неба.

Хукерчины говорили, что, почувствовав приближение смерти, старик сел на коня и ускакал в степь. Через три дня его истерзанное тело нашли в изножье родовой горы Бурх-а Халдун, а неподалеку обнаружили матерого волка с перерезанным горлом.

Воистину, конь падает на скаку, мужчина погибает в борьбе…

ВЕТВЬ ВОСЬМАЯ

Воистину, конь падает на скаку, мужчина погибает в борьбе…

Бейбарс не мог понять, почему рыцари из Сидона и Акры все время нападают на караваны паломников, совершающих хадж в Мекку. А недавно он узнал, что франки собирают большое войско, чтобы захватить Египет. Султан издал фирман, в котором призвал всех правоверных встать на защиту страны.

Семь глаз безумных у Иблиса, бесконечен путь к престолу Всевышнего. Объяснения хадисов были сложны и туманны. Они говорили, что мусульмане в равной степени почитают Инджиль Шериф и Коран. Правоверные с уважением относятся и к Мусе. Ведь Измаил является сыном Агари — наложницы Авраама.

Бейбарс спросил у седобородого Бургали, имадеддина из Багдада, в чем суть учения Мухаммеда? И старик как-то странно улыбнулся, ответил немного погодя, что простым смертным не дано понять откровения пророка. До Мухаммеда были Адам, Ной, Давид, Иса с Мэриам. И все они говорили правильно. Но со временем люди все перепутали, все забыли. И тогда пришел Мухаммед и сказал:

— Ла Илла иль Алла, Мухаммед расуль Алла.

Бейбарс поблагодарил суфия за беседу и ушел, довольный, что познал истину. Все просто. Надо только верить в Аллаха и уничтожать неверных. И тогда Всевышний пошлет к нему благословенную птицу Хумай, обитающую на краю земли.

В сражении под Дамаском Бейбарс не знал страха. Кресты на плащах рыцарей напомнили ему о рыжеволосом монголе, который убил Сероктен.

Бейбарс поднял коня на дыбы, и тотчас вся равнина огласилась гортанными криками. Тысячи мамлюков, блестя на солнце чешуйчатыми бектерами, стремительно понеслись навстречу рыцарям, с флангов их уже охватывали толпы арабов и берберов в полосатых бурнусах.

Франки в ужасе повернули коней к городу, надеясь укрыться за его высокими стенами, но мамлюки с ходу пошли на приступ. Они не обращали внимания на жестокие потери. Сотни гулямов, пораженных камнями и стрелами, сразу погибли у крепостных ворот, однако другие пробили стену.

Бейбарс спрыгнул с коня и бросился к разлому.

— Аллах Акбар! — закричал он, и тысячи мамлюков яростно подхватили его призыв.

Сверху на головы нападавших бросали тяжелые камни и лили кипящую смолу, но это не остановило мамлюков.

Бейбарс первым ворвался в город. Он был похож на свирепого барса, обезумевшего от крови. Кутуз с трудом вывел его из боя. Бейбарс ничего не понимал, кричал, что нужно истребить всех неверных, и рвался обратно в город. Он успокоился лишь тогда, когда по его узким улицам весело побежали алые языки пламени, и в воздухе резко запахло гарью.

Кутуз бросил к ногам султана богатую добычу из Дамаска и Асколона. Однако вместо награды Тураншах велел мамлюкам пересилиться из Каира на пустынный остров Аль-Бахр, расположенный в дельте Нила. Мамлюки не стали противиться, хотя в душе затаили обиду.

Они изнывали от жары и вынужденного бездействия на каменистом острове. Как-то после эзана Кутуз пригласил к себе в шатер Бейбарса, Кагера и Котлубяка.

— В этой стране ценят лесть, а не воинскую доблесть, — мрачно произнес Кутуз. — Султан окружил себя улемами и щедро раздает им титулы и награды.

— А не ожидает ли нас участь хорезмийцев? — спросил Котлубяк, и все надолго задумались, вспоминая, как в прошлом году султан велел мамлюкам истребить хорезмийцев, хотя они ни в чем не были виноваты перед ним.

— Что мешает нам сделать эту страну своей? — прервал Бейбарс затянувшееся молчание.

— Мы клялись султану в верности на Коране, — сказал Кутуз.

— Хорошо, — поддержали его Кагер с Котлубяком. — Только не забудь предупредить нас, когда султан прикажет истребить мамлюков.

Ночью в казарму мамлюков пришел Бургали. Он был в длинном черном плаще и войлочных туфлях с загнутыми носками.

— Что привело вас сюда, почтенный Бургали? — спросил Кутуз.

— Меня послала к тебе несравненная Шеджерет, — ответил имам.

Кутуз изменился в лице, услышав имя жены султана. Он позвал Бейбарса, и они втроем вышли на берег и сели в узкую, пропахшую рыбой лодку, и поплыли к султанскому дворцу. Никто из мамлюков не знал об их рискованной затее. Из оружия Кутуз с Бейбарсом взяли только кинжалы.

На другом берегу их встретили евнухи Шеджерет. Они тоже были одеты в черное. Стараясь ступать бесшумно, Бейбарс и Кутуз прошли через сад в султанские покои, где спрятались за резными мраморными колоннами.

Тураншах сидел на парчовой подушке и отпивал понемногу из щербетного кубка. Невозмутимо стояли вдоль стен ряды черных тавашей с обнаженными саблями.

Бейбарс еще никогда не видел султана. У него было морщинистое, оплывшее жиром лицо, узкая старческая грудь и короткие пухлые руки. Даже не верилось, что это тот самый Тураншах, от которого зависят судьбы стольких людей.

Султан трижды щелкнул в пустоту пальцами и приказал тавашам принести светильники. Когда они зажгли их, Тураншах медленно сполз со своего ложа. Лицо его налилось кровью. Он стал гасить светильники, срубая огонь саблей.

— Вот так я расправлюсь с мамлюками! — кричал Тураншах, даже не подозревая, что за колоннами прячутся его злейшие враги.

Когда султан успокоился, Бейбарс с Кутузом незаметно вышли из дворца, и ночь сразу поглотила их.

— Я пойду до конца, — сказал Кутуз, запрыгивая в лодку.

Они знали, что все кыпчаки поддержат их в заговоре против султана, но среди мамлюков было немало черкесов и туркмен, которые пришли в Египет после гибели Джелаль-ад-Дина.

— Ты великий воин, — произнес Бейбарс. — Но позволь мне первому обратиться к сарбазам.

— Пусть будет так, — согласился Кутуз. — Только нужно сделать султаном туркмена Айбека. Это сплотит нас.

На заре глухо заурчали барабаны и заревели боевые медные трубы, которые с трудом удерживают в руках десять крепких воинов. Толпы мамлюков, надевая на ходу бектеры, шумно выскакивали на улицу. Они были уверены, что началась большая война.

— Братья! — закричал Бейбарс, гарцуя на горячем вороном жеребце. — Султан предал нас неверным. Пора вернуть Египет на тропу Аллаха!..

— Пусть скажет Кутуз, — заволновались мамлюки.

— Вы все меня знаете, — произнес атабек. — Я не раз водил вас против неверных.

— Да, это правда, — одобрительно загудели мамлюки.

— Сегодня ночью мы стали свидетелями того, как султан распорядился истребить нас, — повысил голос Кутуз. — Он считает, что мамлюки больше не нужны Египту.

На миг все стихло, и Бейбарсу показалось, что мамлюки усомнились в словах Кутуза. Но тут взревели от ярости ряды непобедимых дада, и тысячи кривых сабель со зловещим свистом рассекли воздух:

— Веди нас, Кутуз!

Мамлюки опрокинули и растерзали жидкую цепь тавашей, которые попытались задержать их у входа во дворец султана.

Тураншах открыл окно, спрыгнул в сад и побежал к Нилу, но Бейбарс догнал его и одним ударом сабли отрубил несчастномуголову.

— Хвала Аллаху! — сказал Бейбарс подбежавшему Кутузу. — Мы стали хозяевами Египта.

Кутуз шумно перевел дух, бросил саблю в ножны и отвел глаза от окровавленной головы султана.

Создатель не вмешивается в дела смертных. Его суд вершится на небесах…

ВЕТВЬ ДЕВЯТАЯ

Создатель не вмешивается в дела смертных. Его суд вершится на небесах…

Когда умер Чингис, нойоны, тумани и беки возвели на престол каана Тулуя. Выбор пал на него не случайно. Он был не по годам рассудителен и мудр, и сумел убедить братьев не обнажать мечей друг против друга. Кэраитская царевна Соркактани-беки подарила ему четырех сыновей: Хубилая, Ариг-бугу, Хулагу и Мункэ. Все они были воспитаны в духе любви и уважения к истинной вере. За это их не очень жаловали черные монголы, которые при Угэдэе стали пользоваться большой властью.