Пером и шпагой

нец-то! - воскликнул черный рыцарь из Тампля. - Я обегал все этажи, открыл и закрыл тысячи дверей, чтобы найти вас... Едем же, чтобы на века покончить глупые распри!

Физиономия принца показалась Бехтееву весьма подозрительной, и в Тампль он ехал с опаской. Да и недаром, как выяснилось. Конти болтал о чем угодно, только не о делах.

- Польша.., корона.., жезл маршала.., герцог Бирон.., престол Курляндии! так и сыпалось с его гибкого языка...

Лакей выставил на стол оранжерейные дыни, кувшины с вином и золотое блюдо с водой, в котором шустро плавали малюсенькие лягушата.

Бехтеев прибегнул к помощи тихой молитвы, когда слова произносятся мысленно, не нарушая общего спокойствия.

- Скромные дары деревни Ла-Шез, - сказал Конти, придвигая лягушат к Бехтееву. - Ничто так не помогает сварению желудка, как эти прелестные лягушата... Я уже выработал проект союза Франции с Россией и скоро, - посулил принц, - самолично явлюсь в Петербург, чтобы насладиться общением с императрицей.

"Явись! - подумал Бехтеев. - Там Ванька Шувалов так шибанет тебя..."

- Высокий принц, - заговорил он, - думается мне, что для пущей крепости альянса нашего необходимо заново перетасовать колоды. Заметил я, что правительство короля Франции готово принять посольство российское, но не желает отрывать от груди своей и янычар турецких. Россия же сего не стерпит. Рабы славянские - на галерах султана, жены славянские - в гаремах его томятся. Сколь веков стоном стонет земля Русская! А курфюрст саксонский Август, он же король польский...

- Курфюрст не вечен! - подхватил Конти. - Польшу пора оторвать от Саксонии. Стоит мне появиться на рубежах польских, как все конфедерации сложат знамена к моим ногам...

"Болтун!" - решил Бехтеев и, возвратись от дипломатии секретной, обратился снова к Рулье - к дипломатии официальной. Но и здесь Елизавета, по недомыслию своей Конференции, подрубила Бехтеева под самый корешок. Переговоры-то велись, но все через голову Бехтеева - Париж предпочитал сходиться с Россией лишь через Венский двор. Бехтеев в Париже был отдан под опеку австрийского посла графа Штарнберга.

Мешали и посторонние осложнения. Бестужев злобился и четких инструкций из Питера Бехтееву не давал. А вице-канцлер Воронцов вместо советов пересылал записочки от самой Елизаветы Петровны. "Как стирают в Париже чулки без мыла? спрашивала она своего посла. - Каких, узнай, цветов ныне помады модные?" И отпустила Бехтееву пять тысяч талеров на покупку для нее зеркала от Жермена. Можно подумать, что и весь союз с Францией затеян был только для того, чтобы ознакомиться с новыми модами! Однако императрице - не откажешь... С утра, как взмыленный, Бехтеев бегал по лавкам, нюхал румяна, лизал пробки спиртов, притираний и эликсиров молодости. И - писал Елизавете:

"А чулки вашему императорскому величеству уже заказал... Стрелки у них новомодния, а шитых стрелок в здешних европских краях боле не нашивают, потому как оне показывают ногу горазд толще..."

Самого главного