Баязет

мог сохранить лошадей. До Персии и обратно. Врет! Струсил!

Полковник встал, опираясь на палку.

- Через несколько дней, господин поручик, - приказал он строго, - на границу с Персией пойдете вы! Только не сейчас. Я знаю, что в ставке мною недовольно. Великому князь, наверное, кажется, что я все преувеличиваю. Ну, что ж, посмотрим...

Ночной мотылек влетел в киоск, закружился над лампой. Подергав плохо выбритой щекой, полковник неожиданно спросил в упор:

- Скажите, поручик: Аглая Егоровна что-нибудь пишет вам из Игдыра?

Карабанов пожал плечами, невольно следя за полетом мотылька.

- Нет. Я и не жду, господин полковник.

Хвощинский отвернулся к окну, заставленному мелкими разноцветными стеклышками, ковырнул дряблую от жары замазку.

- Вот и мне, - сказал он, - тоже ничего. Странно!..

Ярко вспыхнула лампа - это сгорел неосторожный мотылек.

- Идите, - разрешил полковник. - Вы мне больше не нужны.

7

Карабанов сквозь сон слышал пачку далеких выстрелов, потом тревожный топот и фырканье коней. Окончательно разбудил его голос Ватнина.

- Тебе бы его за волосню схватить да к седлу нагнетать покрепче, авторитетно советовал есаул кому-то из казаков.

- Да, его схватишь, как не так, - отвечал чей-то незнакомый Карабанову голос. - У него башка напрочь обритая. Кусается, стерва...

Поручик долго выпутывал себя из кисейного полога, навешенного от мух. Сладко потягиваясь отдохнувшим телом, вышел из палатки. Назар Минаевич, босой, в деревенской рубахе, расцвеченной красным горошком, накинув на плечи офицерское пальто наопашь, гулял вдоль коновязи.

- А-а, мое почтение! - приветствовал есаул Андрея, почесывая живот под рубахой. - Очень уж ты крепко спал, будить не хотелось.

А у нас тут сшибка была...

- Что такое? Стреляли, кажется...

Ватнин рассказал, что, когда баранту погнали обратно на Зангезур с водопоя, несколько турок влезли в гурт скота и, пригнув головы, скрывая себя, пытались незаметно приблизиться к лагерю.

- Видать, казацкую жизнь посмотреть захотели, - пояснил есаул. - Эвон, лежат они...

Окруженные роем мух, невдалеке лежали трупы убитых в схватке врагов: английские кавалерийские френчи, сшитые не по росту, доходили некоторым туркам лишь до локтей, на многих штаны были надеты впереверт - назад ширинками. С десяток трофейных карабинов типа "минье" валялось тут же.

- "Сувари", - сказал Ватнин, перестав чесаться. - Это уланы турецкие. Англичане им даже седла свои дали. Только они в них сидеть не умеют!

- Что же ты не разбудил меня, Назар Минаевич? - обиделся Карабанов. Жалко тебе было, что ли?..

Сели завтракать под открытым небом. По соседству с офицерами расположились казаки. Чинно, с присвистом и придыханием распивали чаи. Ватнин скинул с себя и рубашку. Голый по пояс, часто вытирая со лба капли пота, он домахивал уже второй котелок пшенной каши.

- Курда бояться нечего, - между делом поучал он казаков помоложе. - Он тебя выше оттого только, что чалму на башке лихо крутит.