Форпост в степи

— Одни полковники, капитаны и ротмистры вместо атаманов, старшин и есаулов, — сетовал Павлов. — Страмотища… Про вольности забыть велят начисто. Гусаров и уланов из казаков лепят!

— Дык как же это так?! — возмущался Пугачев. — Христа на них нету! Неможно казака от вольности отречься заставить!

Вспоминали детство, вылазки на речку, ночное, мальчишеские проказы…

Утром следующего дня Емельян и Андрон собрались на охоту. Расставив капканы на сурка, они спустились к ручью.

— Ну что, потопаем до избы? — спросил Андрон, вдоволь испив студеной родниковой водицы.

— А капканы? — спросил Пугачев.

— Никто их не тронет, — уверенно заявил зять. — Меня тут каждый знает.

— Слышь, Андрон, а не надоела тебе жизнь такая подневольная? — спросил Пугачев. — Маята, а не жизнь…

— Я уже давно Федосье талдычу, айда, мол, сбегем отсюда, — проворчал зять.

— А она что? — насторожился Пугачев.

— То хоть сейчас айда, а то хныкать возьмется. А так–то, ежели с Федосьей, то на Русь пошел бы, — ответил зять. — А ежели один, то на Сечь Запорожскую!

Пугачев расправил плечи, потянулся и рассмеялся:

— Башка твоя садовая, Андроха. Кто же на Сечь или на Русь нынче бежит? Хватятся и искать начнут зараз в этих направлениях. Нынче многие туда бегут. А властям ведомо про это.

— Дык что ж, и мест куда бежать уже не осталось?

— Отчего ж, остались эдакие местечки, — загадочно улыбнулся Пугачев.

— И где? — заинтересовался зять.

— На Тереке. Там искать вас никто не будет! И ближе, чем на Сечь Запорожскую, и гораздо ближе, чем на Русь.

— Ух ты!

Павлов сидел, как на иголках. Пугачев наблюдал за ним, а про себя ухмылялся: «Помани тебя пальцем, зятек, и ты прямо сейчас на Терек подашься…»

Возвратившись домой, они увидели поджидавшую их на крыльце Федосью. Увидев брата и мужа, она тут же взялась за самовар.

— Слышь, Федосья, — дуя на дымящийся чай, осторожно начал Андрон. — Емелька вон на Терек утекать предлагает. Может, махнем? Говорит, что житуха там привольная, не чета здешней. И река тебе, и лес, зараз…

— А ежели словят? — засомневалась Федосья.

— Кто туда бежит, не словят! — уверенно заявил Пугачев. — Атаман Терский всех утекальцев зараз привечает. Ему еще государь сее разрешил!

— Знать бы дорогу туда, — вздохнул Андрон.

— Я знаю, — сказал Емельян. — Ежели на Терек драпать порешите, то зараз и я с вами!

Перед рассветом двое всадников подъехали к воротам дома Пугачевых.

— Ворота на запирке, — сказал Емельян.

Пугачев прямо из седла взобрался на гребень плетня и увидел в одном из окошек чуть тлеющий огонек лампы. Фитиль был сильно привернут.

Он перевалил через плетень, открыл изнутри ворота и впустил во двор зятя. Постучал в дверь. Довольно долго внутри было тихо. Потом раздались сонные, недовольные голоса.

— Ни днем, ни ночью покою нет! — пробурчал голос матери за дверью.

Мужчины вошли в дом.

— Я на Терек собираюсь с Федосьей и Андроном, — объявил матери и жене Пугачев. — В Таганроге им житья нет, вот они и собрались бежать на Терек, где воли столько, хоть отбавляй…

Но мать и жена воспротивились желанию Емельяна.

— Опять нас бросать с детьми собрался, — рыдала Софья.

— Опомнись, Емеля, — подвывала мать. — У нас нужда со двора не сходит. Хозяин нужен, а ты… То на войне пропадаешь, то еще куда чертяки несут. Господа побойся, Емеля!

Неделю Пугачев, с сестрой, зятем и еще с тремя казаками, решившимися бежать на Терек, тайно проживали у него дома. И все это время семья уговаривала его остаться, а сестра с зятем требовали идти с ними. В итоге Емельян, который тоже успел передумать бежать, сделал вид, что согласился.

Рано утром беглецы вышли из дома.

— Лошадей оставьте, — сказал Пугачев.

— Да ты что! — ужаснулись сестра с зятем. — Аль прикажешь до Терека ногами топать?

— На лодке поплывем, — успокоил их Емельян. — Эдак надежнее будет!

Усевшись в лодку, они спустились вниз по реке на верст семь- восемь и высадились на противоположном, «нагайском», берегу. Разведя костер, расположились к отдыху.

— Куда опосля? — спросил Емельяна зять.

— По дороге на Маныч и в сам Терек зараз упремся, — ответил тот.

Плотно пообедав, беглецы разлеглись вокруг костра и заснули.

Спали все, за исключением Емельяна. Он тихо поднялся и крадучись поспешил к берегу реки. Ему жаль было оставлять обманутых беглецов на произвол судьбы. Но… своя рубаха ближе к телу.

Пугачев оттолкнул лодку от берега, запрыгнул в нее и взялся за весла. В это время проснулся Андрон. Зять сразу понял, в чем дело, и, выхватив саблю, побежал к реке.

— Емелька, вертай обратно, паскуда! — заорал он в отчаянии.

— Атаману на Тереке от меня кланяйтесь, — загоготал, налегая на весла, Пугачев. — Он не оставит вас в беде.

— Убью, га–а–ад! — завыл от бессилия Андрон и упал на колени в воду.

Но туман уже поглотил лодку Пугачева, а вскоре и плеск от его весел…

Часть вторая

БЛУЖДАЮЩИЕ ВО МРАКЕ

1

В начале октября подули со степи пронизывающие ветры, понесли над Сакмарском леденящие дожди, в непролазную грязь размыли дороги и тропы, с избытком напоили влагой и без того пересыщенную ею почву.

А потом выглянуло солнце, заигрывая последними, уходящими лучами; затухающими порывами проносился ветер, подсушивая лужи и густую дорожную грязь, — снова установились теплые, но уже иные, по–осеннему полусонные дни.

Авдотья Комлева вместе со своей матушкой возвращалась с яр–марки домой. Анисья что–то говорила дочери, не обращая внимания на то, слушает ли она ее. А Авдотья…

Ее посватал лучший в городке казак. Она и думать не думала, что этот видный красавец из всех девушек выберет именно ее. И до конца не верила в свое счастье, хотя и родители уже сговорились и свадьбу назначили. Семья жениха ее, Луки, была благополучной во всех отношениях.

Трое братьев, и все высокие, статные, красивые и голубоглазые. Рядом с женихом красавицей себя Авдотья признать не могла. Хотя и замечала, что Лука не без удовольствия поглядывает на ее невысокую ладную фигурку и лукаво смотрит в ее глаза.

А однажды, перед сватовством, ей приснился страшный сон.

После помолвки Лука уехал в город по поручению атамана. Занят он был в городе целую неделю. И ни разу за это время не приехал в Сакмарск. Она выплакала все слезы в ожидании и порой уже не

верила, что он вернется. По городку поползли слухи, что появилась у Луки в городе зазноба под стать ему — высокая, с толстой косой — и что родила она ему ребенка. Но через неделю Лука приехал и почти сразу пришел к ней. Встретила она его как ни в чем не бывало, ни о чем не спросила. Вскоре сыграли свадьбу. Венчались в церкви. Все было хорошо, но когда батюшка держал над ее головой венец, показался он ей гирей пудовой. А когда ехали из церкви домой, подол ее свадебного платья попал в колесо экипажа, оторвался и волочился по земле. Кони так мчались, что остановить их не сразу удалось. И услышала она голос с небес: «Не будет у тебя с Лукой жизни! Смирись и не ропщи, Авдотья».

Привидевшийся сон прочно поселился в душе девушки. Она любила Луку страстно, но выходить за него замуж панически боялась. Жила Авдотья в тяжелом предчувствии, все думала, что же сон этот означать может.

И предчувствие не обмануло ее. Лука, посланный атаманом в Оренбург, не вернулся. Поехали казаки его искать, но попусту. Тело ее жениха привезли в Сакмарск татары из Сеитовой слободы. Они нашли Луку в кустах у дороги. Высокий, молодой, но окровавленный и без головы. И одежда его, и сапоги… Поняли все сакмарцы, что это их Лука. Мало ли по степи разбойников гуляет, вот и добрались они до казака.

В отчаянии Авдотья хотела руки на себя наложить, но греха великого убоялась. Бог жизнь дал, только он и вправе ее забрать. Потихоньку отошла, успокоилась. День и ночь работала дома по хозяйству, чтобы вечером уснуть без памяти. Так и лето прошло, осень наступила…