Быть Руси под княгиней-христианкой

Старуха скривила губы, презрительно фыркнула:

   — Армянин-хазарин, ты опять начал говорить глупости. Забудь о моих словах, которые я болтала соседкам. Кому и за что мне мстить? Русам и викингам? Я против них — ничто, жалкое насекомое, которое, встань я на их пути, они раздавят, даже не заметив. Мстить за смерть сыновей, первыми напавших на их раненых? Да это были трое ублюдков, каждый из которых без раздумий убил бы меня, будь уверен, что сможет в результате хоть чем-то поживиться. Они были способны лишь пить вино да курить дурман-траву, а их шлюхи-жены каждые девять месяцев таскали в мой дом своих щенков-недоносков, отцов которых, я уверена, сами не знали. Сыночки-ублюдки даже намеревались выгнать меня из собственного дома, желая превратить его в притон. Аллах по заслугам наказал их, они не питали любви и уважения к родной матери и лишились остатков ума, вздумав из-за нескольких серебряных монет швырять камни в русов. Запомни: мне некому и не за что мстить. Однако, если ты намерен хорошо заплатить, я согласна выслушать твоё предложение.

   — Хорошо, о твоих сыновьях больше ни слова, будем говорить лишь о моей мести викингам. Как мне известно, ты живёшь тем, чем торгуешь на базаре?

   — Да. Я продаю там фрукты из своего сада.

   — Среди твоих покупателей много русов и викингов. Если хочешь мне помочь и хорошо заработать, тебе придётся через день-два продать викингам весь урожай сада... целиком в один день.

Старуха, склонив по-птичьи голову набок, уставилась на Хозроя непонимающим взглядом.

   — Продать викингам весь урожай? А если они не захотят его купить? Или предложат низкую цену?

   — Тогда я куплю его у тебя сам. Сейчас. Столько хватит?

Хозрой сунул руку в висевшую на боку грязную, с разноцветными заплатами нищенскую суму, вытащил оттуда полную горсть золотых монет, отсчитал стопку.

   — Добавь ещё две и можешь собирать урожай хоть сейчас, — ответила старуха, следившая за движениями пальцев Хозроя жадными глазами, и протянула к стопке монет руку.

Однако тот со смехом убрал свою ладонь с жёлтой стопкой за спину.

   — Ты кое-что забыла, Фатима. Я покупаю не для себя, а для викингов. Кто знает, вдруг я им чем-то не понравлюсь и они откажутся от моего дара? Разве не возможно такое? Поэтому ты должна умудриться продать им урожай точно так, как сейчас мне. С той лишь разницей, что на этот раз тебе придётся согласиться с любой ценой, какую предложат викинги. С любой, поскольку трёхкратную полную цену не только за урожай, но за весь сад ты уже получила от меня. Как, сможешь осчастливить викингов моим подарком?

   — Почему бы и нет? У меня есть несколько постоянных покупателей-викингов, скажу им, что собираюсь на время перебраться к родственникам в долину, а чтобы урожай фруктов не пропал, продаю его за бесценок на корню. Уверена, что сделка состоится в тот же миг, ибо русы и викинги, северные язычники, очень охочи до наших фруктов и вина. Но, армянин-хазарин, — хитро прищурилась старуха, — как мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, ведь ты одариваешь викингов не плодами сада, а местью. За те деньги, что ты сейчас мне дашь, я должна только продать викингам урожай фруктов либо сделать ещё что-либо?

   — Ты догадлива, Фатима. С плодами придётся кое-что проделать. — Хозрой снова сунул руку в сумку, однако на сей раз достал оттуда не монеты, а небольшой глиняный кувшинчик с плотно заткнутым узким горлышком и пучок связанных длинных, острых рыбьих костей. — Ты заставишь внуков этими костяными иглами внести в каждый плод... слышишь, в каждый?., по капле жидкости из моего кувшинчика. Укол пусть делают как можно ближе к ножке плода, чтобы он не так был заметен. Но, прежде чем викинги начнут собирать и есть плоды, тебе и внукам нужно будет покинуть город. Я хочу подсластить свой подарок, но это может викингам не понравиться. Понимаешь?

   — Конечно. Ты хочешь отравить викингов, — спокойно ответила старуха. — Но в этом случае тех денег, что на ладони, за мою помощь будет маловато. Вдруг викингам удастся найти меня и схватить? Я не могу представить, что они со мной тогда сделают. Тебе придётся удвоить плату, — решительно заявила она.

   — Пусть будет так, — согласился Хозрой и повёл глазами по сторонам. — Вижу, у твоих соседей сады не хуже твоего.

Скажи, они не могли бы тоже продать свой урожай викингам... на тех же условиях, что и ты?

Старуха на миг задумалась.

   — Нужно будет поговорить с соседями. Хотя уже сейчас могу сказать, что двое согласятся наверняка.

   — С этими двумя и поговори, на большее число у меня просто не хватит золота. Вечером к тебе придёт мой человек, узнает ответ и оставит ещё два кувшинчика с настоем и костяные иглы.

   — Главное, пусть не забудет монеты, — ухмыльнулась старуха. — Но свои я хочу получить немедленно.

   — Сейчас твоей будет стопка, что у меня на ладони, — это стоимость твоего сада вместе с лачугой и землёй. Остальные деньги станут твоими, когда всё выполнишь. Ведь тебе ничего не стоит и обмануть меня, не так ли?

   — Точно так, как и тебе меня. Вдруг я больше не увижу ни тебя, ни второй половины причитающихся мне денег?

   — Фатима, моя месть викингам только началась, и ты будешь нужна мне ещё не раз. Но если ты мне не веришь, я уйду и подыщу другого человека на твоё место. Думаю, это будет несложно, поскольку фруктами ныне завалены все городские базары, повыгоднее их продать мечтает каждый владелец.

   — Ты забываешь, что этому владельцу придётся отравить свой урожай, а это грозит смертью, — напомнила старуха.

   — Это грозит лишь тем, что владельцу придётся на две-три недели покинуть город. Если не Эль-мерзебан, то Хусейн обязательно прогонят из Аррана русов, и владелец проданного урожая спокойно возвратится в свой дом и к своему саду. Поэтому думай, Фатима. В случае согласия золото на моей ладони твоё уже сейчас, а ещё столько же получишь после того, как я увижу в твоём саду викингов.

   — Ты уговорил меня, армянин-хазарин, — сказала старуха и моментально сгребла деньги с ладони Хозроя к себе в подол. — Жду твоего человека сегодня вечером...

В ближайшем переулке Хозроя поджидал невзрачный человечек в таком же драном халате и нищенской сумой через плечо, с чёрной повязкой на пустой правой глазнице.

   — Удачна ли была твоя встреча т Фатимой, хозяин? — спросил он, пристраиваясь сбоку Хозроя.

   — Да, она оказалась полезным мне человеком, — ответил Хозрой. — Тебе придётся навестить её вечером и кое-что передать. Что именно — узнаешь позже. А сейчас ответь, доволен ли тем вознаграждением, что получил от меня за поиски нужного мне владельца сада?

   — Ты, как всегда, был щедр, хозяин, — кислым тоном ответил собеседник, отводя глаз в сторону.

   — То есть я и на этот раз оказался скуп, — рассмеялся Хозрой. — Но у тебя есть возможность исправить этот мой недостаток. Сегодня Фатима получила половину обещанного, вторую половину она получит позже. Если считаешь, что золото тебе нужнее, чем старухе, я укажу место, где встречусь с ней для его передачи, а дальше дело за тобой. Но после этого я не хотел бы когда-либо встретить Фатиму. Вдруг у неё окажутся какие-либо обиды на нас? А я не люблю их слушать.

   — Хозяин, я буду очень благодарен, если ты скажешь, где передашь монеты старой потаскухе. А я обещаю, что она никогда не попадётся тебе на глаза... как и никому другому на этом свете.

7

Григорий остановился у начала узкой тропки, ведущей на дно лесного оврага, легонько подтолкнул в плечо Ольгу.

   — Дальше ступай одна, дочь моя. Я подожду тебя здесь.

   — Здесь? Почему? — удивилась Ольга. — Разве тебе не интересно услышать, что сообщит мне отшельник?

   — Интересно, но... но лучше я услышу это от тебя.

   — В чём дело, Григорий? — повысила голос Ольга. — Что за причина, не позволяющая тебе присутствовать на гаданье? Разве не ты предложил мне встречу с бывшим жрецом, а ныне монахом-отшельником?