Старший брат царя. Книга 1

Отряды Дмитрия и Большешапа переходили засеку там, где прошлой ночью купец Роман устроил неудачную засаду. Слетевшееся воронье указывало это место. Всюду валялись трупы и русских и татар. Тут же паслось множество коней. В душном воздухе стоял смрад. Проехали не останавливаясь, сняли шлемы, перекрестились на ходу.

По ту сторону засеки поехали осторожнее, сотнями, от перелеска к перелеску. Встретили и уничтожили небольшой татарский разъезд. Федор считал это плохой приметой: татары не высылали большие разъезды только тогда, когда были уверены в своей силе. Однако с пригорка рассмотрели и убедились в обратном: тысяча теснилась у Щегловских ворот. Боясь русских, держались кучно. Тех, что валили лес и загораживали проход, оберегали лучники.

Дмитрий и Большешап по оврагам и укрытым полянам начали готовить свои сотни для нападения. На коротком совете решили отрезать татар от шляха и от обоза и гнать к Упе. Федору Дмитрий дал сотню и послал вдоль Муравского тракта разведать, нет ли там поблизости больших отрядов крымчаков. Юрша поехал с ним.

Сотня Федора следовала перелесками вдоль шляха. Он с Юршей иной раз выезжали на открытые всхолмки и видели впереди перелески и среди них серую ленту вытоптанного шляха...

Заметив скачущих всадников, спрятались, подпустили ближе. Это оказался казачий разъезд. Атаман рассказал, что татарских отрядов поблизости нет. А верстах в трех, в стороне от шляха, богатый лагерь, может, ханский, нукеров много.

Федор решил в лагерь заглянуть на обратном пути, а прежде осмотреть округу. Со следующего холма увидели поток арб. Углубились в лес и мчались дальше, опережая обоз. Выезжали из укрытий и снова видели сотни арб, некоторые — с огромными колесами — тянули неуклюжие верблюды. По обочинам дороги брели овцы, косяки лошадей. Сюда, на опушку леса в полуверсте от шляха, доносились крики ишаков, ржание лошадей, блеяние овец.

Но вот впереди по обеим сторонам от дороги вытянулись два неприятельских отряда, примерно по сотне бойцов. Федор сказал Юрше, что будет нападать. Выбрал удобное место на выезде из оврага и устроил засаду.

Как и предполагал Федор, татары от неожиданного нападения растерялись, серьезного сопротивления не оказали. Половина их полегла в бою, остальные спаслись бегством.

Удивило Федора и Юршу поведение второго отряда, находящегося по другую сторону дороги. Те вои, конечно, хорошо видели, что нападающих было немного. Однако вместо помощи своим они пустились наутек, подавив и разогнав отару овец. Поток обоза смешался, к общему гвалту добавился визг и плач детей. Женщины, накрывшись паранджами, неподвижно сидели среди поклажи на арбах, покорно ожидая своей участи. Старики и арбакеши убежали в лес, верховые пытались ускакать вперед.

Федор не стал здесь задерживаться. Раздвинув несколько арб, он вывел свой отряд на другую сторону потока. За убежавшими не погнался, боясь нарваться на большие силы, а приказал десятникам повернуть назад. Приказывать пришлось очень решительно, потому что ратники не прочь были потрясти обозников и поискать добычу.

Однако случилось так, что пришлось задержаться. Из кустов прямо перед конем Федора выскочили два татарина. Федор выхватил саблю, но те, сбросив халаты и малахаи, повалились на землю и завопили что-то по-русски. В дальнейшем говорил один из них, второй только согласно кивал головой.

— Не казни нас, воевода! Выслушай! Мы — он Фирс, я — Тимон — русские полоняне. Служили простыми воями у русских князей, что заодно с татарами. Один из них называет себя великим князем рязанским Михаилом.

— Где они?!

— В том отряде, что утек отсюда. А мы схоронились в кустах. Вы тут посекли охрану из татар.

— У вас кони есть?

— Вон за деревьями.

— Поехали! Догоним самозванца!

— Не догонишь, господин. Вы их здорово напугали, да и кони у них свежие, не вашим чета. Опять же, гнаться опасно. Князья поскакали на Шиворону-реку, там орда собираться будет, туда много нукеров направилось, а вас маловато, хоть вы и лихие ребята.

— Пожалуй, ты прав, старик. Как думаешь, Юрий!?

— Согласен, ехать рискованно.

— Ладно. Поедете с нами. Вздумаете бежать, стрела нагонит.

— Ни в жисть! Вместе с вами будем биться с супостатами. Вот те крест! А потом хочу сказать тебе, господин: богатую добычу взять можешь.

— Что за добыча?

— Вон впереди видишь крытую арбу, а позади вьючных лошадей? Это везут ханских баб. В арбе любимая наложница хана. Большой выкуп за нее взять можешь.

Федор задумался, его полусотник подсказал:

— Прикажи задержать, княжич. Все-таки наложница хана! Опять же татары твердят, что хан Девлет ларец имеет, его сокровища там, а евнух стережет тот ларец. Вот бы...

Федор не стал возражать, полусотник с воинами отправился к арбе...

Крытую арбу тащили цугом две лошади, первую из них за удила вел нукер, еще два десятка воинов ехали рядом. В арбе среди одеял и подушек сидели пять темных фигур под паранджами. Чачваны — волосяные сетки закрывали их лица, но все ж в одной из фигур, тонкой и наиболее подвижной, можно было узнать Хабибу. Она не отрываясь смотрела в отверстие, проделанное в кошме, накрывавшей арбу, — небольшое, а все ж развлечение. Но тут прямо перед отверстием появилось лицо нукера, который не подозревал, что на него смотрят. Он сонно клевал носом, а проснувшись, принимался жевать насвой — табак с пряными приправами. Хабиба злилась на воина, он мешал ей.

Рядом с Хабибой сидел под паранджой, скрываясь от посторонних, Насым-баши. Он шептал бесконечную молитву, в которой много раз повторял просьбу к Аллаху сохранить Хабибу-киз от глаз гяуров. Этот шепот также злил Хабибу, она резко оборвала евнуха:

— Замолчи, старик! Откуда тут быть гяурам? Повелитель обещал уничтожить их всех. Насым, почему мы едем? Этот гадкий Саттар!.. Повелитель обещал стоять в лесу пять дней.

— Девочка, врагов пришло очень много. Повелитель не справился с ними...

— Где повелитель? Что с ним?! Скоро ли он придет ко мне?

— Все мы зависим от воли Аллаха. Молись Ему, девочка.

— Что это? — забеспокоилась Хабиба. — Ты слышишь?

От арбы к арбе понесся будто стон: «Гяуры! Гяуры!»

Очнулись нукеры, послышались крики, звон сабель. Насым-баши заплакал и сквозь слезы зашептал молитву. А когда русские вои свернули арбу с дороги, заглянули в нее, евнух сбросил свою паранджу и выхватил нож. Хабиба вскрикнула:

— Ты что, старик?!

— Выполняю волю повелителя. Встречай его в садах Аллаха! Прощай, Хабиба! — Он сдернул с нее паранджу и ударил в грудь ножом. Потом этим же окровавленным ножом вспорол кошму и под вопли служанок вывалился из арбы...

...Арбу вместе с вьючными лошадьми заворачивали в лес, Тимон указывал, каких именно лошадей брать, и все время торопил:

— Братцы, родненькие, ходчее, ходчее! Нукеры могут вернуться.

Юрша про себя оценивал действия Федора и его распоряжения. И приходил к выводу: толковый воин, именно так поступил бы он сам. Только вот Федор упускает момент... Пока разворачивали арбу, выводили вьючных коней, бесконечная змея обоза продолжала двигаться. Юрша хотел надоумить Федора, как можно создать большой затор. Но увидел: тот что-то сказал, и тридцать воев помчались к обозу, принялись разводить арбы в разные стороны и даже перевертывать их, рубить постромки, под ноги лошадям загонять овец. А обоз продолжал двигаться, расползаясь в стороны, застревал в кустах. Воины продолжали рубить постромки. Женщины и дети подняли визг, слышимый далеко в округе. Это, в свою очередь, создавало неразбериху. Возницы сзади не могли понять, что происходит впереди. Прошел слух, что русские рубят всех подряд. Змея обоза начала распадаться.

Пока вои создавали на дороге затор, Федор и Юрша нагнали полусотника, поспешно отводящего добычу в сторону.

В крытой арбе вдруг заголосили, завыли женщины. Из нее вывалился толстый старик в зеленом халате, его обрюзгшее лицо было в слезах. Он поднялся и, переваливаясь, не спеша пошел к ближайшим кустам. Федор крикнул: