Солдат Василий Михайлов

счастье... Выпей венгерского!

***

Окрестясь, солдаты кидались в ров, как в пропасть. Летели вслед им рогатины и пики, из которых тут же мастерили подобие штурмовых лестниц, и лезли наверх, беспощадно убиваемые прямо в грудь янычарами...

Дикая бойня возникла на приступе каланчей. Топорами рубили солдаты двери, чтобы проникнуть внутрь башен. Врукопашную - на багинетах, на ятаганах! убивали людей сотнями, тысячами. Каланчи взяли - дело теперь за воротами Ор-Капу, и тогда "двери" Перекопа откроются сами по себе... Пять тысяч тамбовских мужиков, приставших к войскам, уже лопатили землю под собой, готовя проезжую "сак-му" для входа в Крым, чтобы протащить через перешеек громоздкие обозы великой армии.

Миних часто спрашивал своего адъютанта:

- Манштейн, хоть один солдат взошел ли на вал?

- Увы, экселенц. Всех сбросили вниз.

В боевом органе битвы взревели медные трубы пушек.

- Вот же он.., герой! - закричал Миних, когда на валу крепости, весь в дыму и пламени, показался первый русский солдат. - Кто бы он ни был, жалую его патентом офицерским!

К шатру Миниха подскакал толмач Максим Бобриков.

- Наши на валу, - возвестил хрипло, кашляя от дыма. - А паша перекопский парламентера шлет.., милости просит!

Ворота Ор-Капу медленно разверзлись, и в них, паля из мушкетов, хлынуло воинство российское. В шатер, плещущий розовыми шелками, явили героя, взошедшего на вал первым, и Миних не поверил своим глазам:

- Неужели это ты на вал вскарабкался? Перед ним стоял.., мальчик.

- Солдат Василий Михайлов, - назвался он. Миних расцеловал его в щеки, грязные и кислые от пороха.

- Сколь же лет тебе, храбрец?

- Четырнадцать. А служу второй годочек.

Миних деловито отцепил от пояса Манштейна офицерскую шпагу и перекинул ее солдату. Свой белый шарф повязал ему на поясе.

- Хвалю! Носи! Ступай! Служи! В походной канцелярии, когда надо было подпись ставить, Васенька Михайлов, заробев, долго примеривался:

- Перышко-то.., чего так худо очинено?

Окунул он палец в чернила, прижал его к бумаге. Выяснилось, что азбуки не знает. И тут мальчик-офицер расплакался:

- Тому не моя вина! По указу ея величества ведено меня, сколь ни проживу на свете, грамоте никогда не учить... Манштейн вскоре все выяснил об этом новом офицере:

- Солдат Василий Михайлов.., на самом же деле - это Василий Михайлович из дому князей Долгоруких! Вы, экселенц, нарушили указ государыни нашей, коя велела отроков из этой фамилии пожизненно в солдатском звании содержать и в чины офицерские под страхом смерти не выводить...

Долгорукие в это время составляли оппозицию правлению Анны Иоанновны; члены этой фамилии выступали против засилия иноземцев в правительстве и в армии; большая часть Долгоруких была уже казнена, сослана, сидела по тюрьмам и острогам.

- Так ты говоришь, что солдату век в солдатах ходить? - Миних в гневе топнул ботфортом, звенящим острою, как кинжал, испанскою шпорой:

- Но я же слово армии дал, а слово маршала - закон...