Баязет

сный, он пробивал тонкие лучи через пыльные щели. Турки то начинали отчаянно колотиться в двери, стреляя наугад внутрь дома, то отдыхали, о чем-то возбужденно споря и ругаясь. Но вот в передней комнате сухо зашумел камыш.

- Ребята, бей! - крикнул Евдокимов.

В ответ - шлепки падающих тел и глухие стоны. Сквозь щели замерцал огонь.

- Жарить будут, - сказал Дениска. - Это, пожалуй, хужее!

- Бей! - снова выкрикнул юнкер, и огонь потух...

Так они досидели до рассвета, пока турки не отступили в глубь развалин города, принужденные к тому меткими выстрелами с фасов крепости. Таясь от пуль, охотники выбрались к реке, но внутрь цитадели было уже не проникнуть: пикеты строго следили за всеми тропинками. Тогда решили провести целый день возле воды, в глубине прибрежного оврага, и с болью в сердце наблюдали, как турки вывозили на мост арбы, груженные падалью, и сбрасывали трупы в реку.

С наступлением темноты охотники вернулись в крепость, словно побывав на том свете, и юнкер Евдокимов сказал:

- Назар Минаевич Ватнин, как всегда, прав: блокада цитадели не такая уж тесная, и вылазка для боя с противником вполне возможна!..

8

Здесь еще лежали снега. А на снегу были следы: и дикий барс, и горный козел бродили там, где шли сейчас люди...

Арзас Артемьевич запахнул бурку, кликнул адъютанта.

- Душа моя, - сказал генерал, - прикажи в обоз ломать фуры.

Пусть матери разводят костры и греют детей. На походе вели солдатам нести детей, чтобы женщины и старики имели отдых...

Сделай так, душа моя!

Тер-Гукасов был без шапки, и ветер шевелил его седины - первые седины, которые он нажил в этом страшном походе. Громадный багратионовский нос, унылый и лиловый от холода, делал лицо генерала немножко смешным и совсем не воинственным.

- Вай, вай, вай, - протяжно выговорил Арзас Артемьевич.

Да, карьера генерала была испорчена. Пусть даже отставка. Он свой долг исполнил перед отечеством и может спокойно доживать век в своем имении. Пусть. Да, пусть... Что ж, давить виноград и стричь кудлатых овец - это ему знакомо еще с детства.

- Вай, вай, вай! - сказал генерал. - Какие мы, армяне, все бедные люди...

Среди полководцев Кавказского фронта генерал от кавалерии Арзас Артемьевич Тер-Гукасов был самым скромным и самым талантливым. Это он, еще задолго до похода, предложил двигать армию прямо на Эрзерум, что и было единственно правильным решением. Но его не послушались - армию раздробили на три колонны, и вот теперь бредет его эриванский эшелон, ступая опорками разбитых сапог по следам барса и горного оленя...

В последнем приказе ему писали: "Не стесняйтесь могущими быть у вас большими потерями..." Впрочем, у Арзаса Артемьевича хватало умения вытаскивать хвост из капкана. А хвост у него был теперь большой: несколько тысяч армянских семейств. Мудрые старухи, тихие дети, печальные жены. Чтобы спасти их от турецкой поножовщины, он в бою под Эшак-Эльси послал в сражение денщиков и музыкантов.

- Вы не бойтесь, - сказал