В дни Каракаллы

его сжалось сердце. Хотя, может быть, судьба знала, что так лучше для него и для Грацианы. И для Делии…

Вергилиан стучал пальцами по мраморному столу.

— Я знаю трибуна. Его зовут Корнелин.

— Может быть, и Корнелин.

Уверенный, что нельзя повернуть вспять даже одно мгновение из прошедшего, Вергилиан вздохнул.

— Трибун увез ее куда-то к границам Армении…

— Грациану?

— Дочь карнунтского торговца. Ее супруг теперь префект легиона. За него замолвил словечко императору Дион Кассий. Все говорят, что он весьма достойный воин, и многие принимают в нем участие.

Для Вергилиана это было только незначительным эпизодом в его жизни. Мне же стало грустно, что Грациана промелькнула передо мной прелестным видением и вновь растаяла где-то на далекой армянской границе.

— Пишешь стихи, Скрибоний? — спросил мой друг.

Тот отрицательно покачал головой.

— Пора стихов миновала. Кому нужны теперь стихи? Вернее, все их пишут. А помнишь, у Плутарха… Это случилось после поражения в Парфии легионов Красса. У парфян происходил пир. Трагик Ясон декламировал Эврипида. Ему рукоплескали, и в это мгновение в пиршественный зал внесли на блюде отрубленную голову Красса. Потрясающая сцена! Схватив голову за волосы и обезумев от вакхического опьянения, Ясон высоко поднял страшный трофей и стал читать знаменитые стихи о добыче счастливой охоты. И, как в театре, попеременно вступали хоры… Вот когда поэзия зажигала сердца людей!

Делия слушала его с брезгливой усмешкой. Вергилиан не мог без содрогания смотреть на нее. Делия угасала. На ее похудевшем лице глаза стали огромными.

Был вечер. Мы сидели вчетвером на каменной скамье перед домом. Остров Прохита стал совсем лиловым. Делия склонила голову на плечо Вергилиану.

Скрибоний говорил, когда заходила речь о здоровье Делии:

— Поезжайте в Египет. Наталис прав, Филоктет вылечит любую болезнь ослиной печенкой.

Но когда Вергилиан убеждал больную принять снадобья, приготовленные Ксенофонтом на оливковом масле, она отстраняла чашу рукой. Вергилиан пожалел, что с нами нет врача Александра.

В тот вечер разговор шел о других вещах. Скрибоний мог говорить целыми часами.

— Далеко в океане, за Геркулесовыми Столпами, существуют острова Блаженных. Будто бы их жители слышат шипение воды, когда солнце опускается к горизонту и касается моря. В той стороне покоится под водой Атлантида, о которой писал Платон.

— Я ничего не знаю, расскажи, Скрибоний, — попросила Делия.

— Якобы Платону сообщили об этом в Египте саисские жрецы. Отрывок можно прочитать в «Тимее» и в некоторых других книгах. Философ утверждает, что за девять тысяч лет до того времени, когда жил Солон, в океане возвышался огромный остров, по своим размерам более обширный, чем Ливия и Азия, вместе взятые. На нем обитали атланты, некогда воевавшие с предками афинян. В своем городе они могли выдержать любую осаду, потому что там находились два неиссякаемых источника — холодной и горячей воды. Город был обнесен валами и тройным рвом, соединявшимся