Букет для Аделины

устилась на колени, часто-часто целуя натруженные руки матроса и почтальона. Пако заскорузлой ладонью нежно погладил ее по голове, как ласкают ребенка.

- Встань,- велел он женщине.- Конечно, такие ночки, какая выпала нам однажды в пустынном океане, на другой день не забываются... Я тоже рад видеться, Аделина, только скажи, кто этот прекрасный невежа, что, входя в мой дом, не догадался даже снять свою роскошную шляпу?

- Ах, извините,- разволновался тот, с поклоном представившись.- Честь имею - маркиз Дека, муж несравненной, наипрекраснейшей, гениальнейшей и божественной Адедины, которой в восхищении рукоплещут столицы всего мира.

Аделина поднялась с кален, почти любовно обозревая лицо своего спасителя, на котором множество глубоких морщин казались резко выдавлены, как штрихи на старинной гравюре.

- Пако, - сказала она. - Чувствую, ты до сих пор не знаешь, кого ты спас в ту кошмарную ночь... Я не просто Аделина, каких немало на белом свете, - нет, я Аделина Патти ... я пою во всех театрах мира, и маркиз Дека нисколько не преувеличил восторгов публики.

Потом, оглядев убогое жилище почтальона, Аделина велела маркизу оставить на столе Пако все, что имелось в его бумажнике.

Маркиз, не прекословя, выложил двести франков:

- Простите, но у меня нет больше в наличии.

-Это не все!- заявила Патти.- Я сделаю много больше. Не забывай, Пако, что я твоя пожизненная должница. Сейчас я направляюсь петь в Петербург, где меня давно ждут с нетерпением, а из русской столицы вернусь обратно в Люттих и дам здесь концерт, чтобы весь сбор с этого концерта подарить тебе. Ты, Пако, не оставил меня в волнах страшного океана, а я никогда не оставлю тебя в этой страшной и трудной жизни...

Они ушли. Дети давно спали. Из потемок соседней комнаты появилась жена Пако и спросонья сразу потянулась к деньгам, но Пако живо перехватил ее алчную руку.

- Нет,- сказал он.- У этой девки Аделины добрая душа, а на каждое добро надо отвечать добром...

* * *

Слава о голосе Патти дошла и до наших дней. В том, что она была гениальной певицей, сомневаться не следует. Патти была способна не только подражать трелям соловья или соревноваться со звучанием оркестрового кларнета - Патти могла заставить людей даже плакать. Вот вам пример: однажды, будучи в Буэнос-Айресе, где никто не понимал по-английски, она так проникновенно исполнила британскую балладу "Ноme sweet home" ("Дом, мой дом"), что слушатели заливались слезами, даже не понимая смысла этой английской песни.

Волею судьбы она, дочь бродячих итальянских певцов, родилась в Мадриде, а вышла на подмостки сцены и впервые запела от великой нужды, ибо в тот день у родителей Патти не было денег для ужина. Да, она осознавала силу своего таланта, и слава не миновала ее. Но в своих мемуарах Патти скромнейше упоминает лишь два своих подлинных триумфа.

Первый - мадридский! В королевском театре, пылкие испанцы выпустили из клеток стаи канареек, которые все и слетелись к ней, поющей, очевидно, прилетевшие