Баязет

олай Сергеевич, что, коли нужда подопрет, этот "единорог" неплохо было бы пустить в дело!

- Боюсь, разорвет. Пороха нынче иные. Сильные.

- А наверное, - размечтался Клюгенау, - у этого "единорога"

была славная молодость. Кто его притащил сюда?

- Кажется, князь Чавчавадзе! Он тоже писал стихи...

Прапорщик долго не отзывался. Лица его в темноте было не видно, и вдруг он сказал:

- Странно! Она совсем не относится ко мне серьезно. В ее глазах я всегда был чудаком, и не больше. А вот Карабанов - тот иной. Забавный человек, и

...в нем это мудрено,

Что он умничает глупо,

А дурачится - умно!

Хотя многие в гарнизоне этого не понимают. Даже она...

- Вы это к чему? - удивился майор.

- Это я в отношении Аглаи Егоровны, - честно признался Федор Петрович. - Сейчас я боюсь попадаться ей на глаза. Говорят, она всю ночь провела там, - барон показал на землю. - Сивицкий пичкал ее, беднягу, снотворным, но она так и не легла всю ночь.

- Женщину жаль, - согласился Потресов. - Даже очень.

Просто сердце переворачивается, как подумаю. Но без нее нам было бы, кажется, еще хуже. Что ни говорите, а все-таки мы петухи по природе. Когда женщина смотрит в нашу сторону, мы всегда хотим быть героями...

Сивицкий, несмотря на поздний час, спать еще не ложился.

Он сидел в своем углу, отгороженном от аптекарского склада двумя простынями. Возле его локтя, рядом с надкусанным чуреком, лежал новенький револьвер с перламутровой ручкой. На столе перед врачом были разбросаны карты - капитан раскладывал дамский пасьянс "Амазонка".

- Пришли? - сказал он. - Это хорошо.

Клюгенау присел напротив:

- Вы получили воду?

- Два ведра. Спасибо охотникам.

Помолчали.

- Странный револьвер, - сказал барон. - Я совсем незнаком с подобной системой.

- Это "ле-фоше". Осторожнее. Он заряжен.

- Ваш? - спросил Клюгенау.

Сивицкий впервые оторвался от пасьянса и тускло поглядел в глаза прапорщика.

- Да, - ответил он со значением. - Мне его подарил покойный Никита Семенович.

Клюгенау придвинул к себе револьвер, удивился:

- Ого, какая редкость! Мельхиоровые пули.

- Да, да, - как-то виновато ухмыльнулся Сивицкий, - именно что мельхиоровые. Впрочем, смерть от этого не становится краше...

Отодвиньте локоть, барон, вы мне мешаете!

- Ах, извините, капитан. Я нечаянно задел вашу даму.

Сивицкий вдруг неожиданно вспылил и, разворошив пасьянс, смахнул карты со стола.

- К черту все! - раздраженно сказал он. - Если бы вы не пришли сейчас, я сам пошел бы за вами.

Подслеповатые глаза барона глядели на врача испытующе:

- Чем могу служить вам?

- Чем? - Сивицкий встал и, сунув руки в оттянутые карманы неряшливого сюртука, прошелся по тесной комнатенке. - Чем вы можете мне служить? переспросил он. - А вот, слушайте,..

...По уходе с отрядом в Араратские долины полковник Хвощинский оставил свою жену на попечении капитана Сивицкого.

Как опытный офицер, он не был уверен в удачном исходе