Пером и шпагой

- Не дам! - ответил Салтыков. - Ныне спешно форсируйте Одер и соединяйтесь своими войсками с моими.

- Не имею на то приказа от Дауна.

- Простите, но.., какой же приказ вы имеете от Дауна? Лаудон отчеканил:

- Чтобы ваша армия соединилась с моим корпусом и шла на подмогу Дауну; тогда Вена берет на себя и снабжение войск ваших.

Оба замолчали. Лаудон с интересом рассматривал Салтыкова; директивами Петербургской Конференции генерал-аншеф был подчинен маршалу Дауну, и Лаудону было любопытно, как сейчас поведет себя Салтыков. Исполнит он приказ Петербурга или нет?

Салтыков пальцами снял нагар со свечек, заявил твердо:

- Ради соединения с Дауном я отступать не стану. Ежели я Дауну нужен, пусть бросает Силезию и спешит сюда, в центр земель германских, где и решится кровопролитная тяжба народов.

- Вена, - заметил на это Лаудон, - отлично знакома с указами вашей Конференции... Вы разве не собираетесь их исполнять?

- Но я здесь, на месте, лучше Конференции все знаю! Лаудон в смущении потоптался на месте:

- Кому нам жаловаться.., на вас?

- Вот Конференции и жалуйтесь.

Салтыков повидался с генерал-поручиком Румянцевым:

- Хотел я, Петруша, тебя на Берлин отправить, да сия экспедиция, кажись, лопнула... Даун-то ведь не пришел к нам! Прислал своего попрошайку Лаудона, вот с ним и воюй.

- Может, - предложил Румянцев, - пока Фридрих далече, я и успею на Берлин конницей сбегать... Туда и обратно галопом!

- Нет. Уже поздно. Фридрих силы собирает. Скоро король персонально сюда к нам заявится...

Узнав, что Франкфурт взят, австрийцы валом повалили туда, в надежде разграбить богатый коммерческий город. Но на форштадтах уперлись в русские штыки, - дальше ворот их не пускали. На пегой кобыле выехал навстречу союзникам русский генерал Александр Никитич Вильбоа и вынул из ножен ловкую шпагу:

- Назад! Зарублю любого... Грабить-то вы мастера, а вот воевать не умеете...

Теперь и Даун, в отместку Салтыкову, нарушил венские директивы: он не поднял свою армию по тревоге и не пошел к русским навстречу, чтобы совместными усилиями разбить Фридриха одним согласным ударом. Русские остались под стенами Франкфурта, вдали от баз и магазинов, один на один со всей прусской армией.

Даун рассудил - трезво и подло:

Если сейчас Фридрих победит, мы окажемя в большой выгоде. Русские бьются беспощадно, и даже в поражении своем они сумеют нанести Фридриху неслыханные потери... Эти потери для Пруссии будут невосполнимы, Фридрих сразу же ослабеет. А тогда мы, умные австрийцы, полностью сохранив свои силы, сокрушим Фридриха до конца. И после войны, как непобежденные, мы сможем смело предъявить миру свои претензии... Русским же, как побежденным, будет не до претензий... Итак, все ясно. Моя армия с места не стронется более, пока поединок Фридриха с Салтыковым не разрешится ударами мечей!

...Когда жена Дауна появилась в театре, в ложу к ней (прямо на колени) кто-то из партера бросил дохлую кошку. Кошка была, повторяю, дохлая,