Призвание варяга (von Benckendorff) (СИ)

"Сознанию единоличников" претит, что "у Руля" — "рвань", "молодежь", или — "люди неуважаемые.

Поэтому "от Команды" сразу же отстраняются:

— потомки тех, кто никогда не был у Власти. (Вспомните русскую летопись: "Не Княжит тот, чей отец не был Князем"!);

— потомки тех, кто Власть потерял. (Эпизод с Олегом Черниговским и вообще "Святославличами", иль… потомками Кристофера Бенкендорфа);

— законные сыновья бывшего Князя, если они… оказались по возрасту сравнимыми с "поколением внуков". (Случай с Судиславом Владимировичем);

— законные сыновья бывшего князя, если живо "старшее поколение" законных властителей". (На первый взгляд — непонятное постоянное "умаление" того же — Владимира Мономаха его же "родней" до дня смерти последнего "дяди", — каким бы слабым и ничтожным сей "дядя" не был.).

Наконец, — "обыденное сознание" запрещает "племянникам" участие во "Власти Дядей". (Кто из детей Рюрика хоть как-нибудь "проявился", пока был жив "вещий Олег"? Да о них — даже не упоминали и в летописях, — настолько для тогдашнего "обыденного сознания" они нисколько не значили!)

Все это было и на Руси, и в Германии, и в прочих архаических обществах. Другое дело, что в России с Германией постепенно развились более совершенные образчики Государства и Права, а "Ливония" (а вместе с нею — Литва) по сей день почитаются "заповедником архаизмов.

В 1811 году был жив мой отец и мой дядюшка — Бенкендорфы. Мало того, по возрасту я не был "ровесником" кузенам по матушке — Александру и Константину Романовым.

Обратите внимание, — "Ливония" была и остается моей "Отчиной". Страной, коей я "володею и правлю" по всем "Законам" с "понятиями" моих егерей. "Право" сие для них — Свято и любой Государь Император, пожелавший отнять у меня "лютеранские земли", встретил бы "пару сюрпризов". (Это хорошо понимают все в доме Романовых и на этом основана нынешняя "полу-автономия" Финляндии, Эстляндии и Лифляндии.)

В то же самое время, — мои претензии на "Россию" — по женской линии, а сие для "сознания обыденного" — большой грех.

Сила моя в егерях, а они "по понятиям" против того, чтоб я "правил Русью" — сие мне "не Отчина"!

Все сие, может быть, и — в новинку для тех, кто не понимает в делах династических, люди ж сведущие… Среди таких "сведущих" были, разумеется, и королева-мать, и ее Начальник Охраны — Кристофер Бенкендорф.

Не думаю, что меж нами бывали особые разговоры, иль — что еще на сей счет. Все молчаливо предполагали, что ежели Власть достанется Бенкендорфам — я получаю "лютеранские земли", как — Бенкендорф, а Nicola — "русские", как — законный Романов.

Это — предполагалось. А кроме того, — всем было ясно, что ни я — не удержу "лютеранских земель", ежели на русском престоле окажется "поляк" Константин, ни Николаю — не видать трона без моих егерей…

В армии говорят: "Для драки довольно желания одного, но постель согласие двух. Зато, — ежели они и вправду согласны — удовольствия много больше!

К счастию — в нашей Семье мы пришли "к согласию двух"…

Встреча моя с "русскими" родственниками (после долгой "остуды") случилась…

Дядюшка мой, осознав, что теперь его сыну может "выпасть и Случай", так расчувствовался, что наше с ним примирение стало трогательным и… волнующим.

Прошу прощения, но — было сказано много слов, коих не должны слыхать наши "не-родственники", потому…

На сей встрече я впервые увиделся с Nicola. Он был тогда — долговязый, нескладный подросток, натуго затянутый в форму "нашего" Измайловского полка.

Nicola все норовил встать, — за парижские эскапады я стал предметом истого обожания дамской половины "высшего света" и "отблеск" сего пал на "нескладного юношу"… На первой встрече он, не скрываясь, сказал, что пара его давних пассий неожиданно "уступили", стоило им узнать о "замирении" двух ветвей "ливонского Дома.

Я не решился "просветить" его насчет политического расчета двух юных шлюх. Прыщавый "ублюдок" от презираемого егерями "изгнанника" не был достоин их "шлюшьих радостей". Юный принц, за спиною коего стояли полки, а впереди — шанс на Корону, изменили их отношение.

Я не смог объяснить Nicola, что ему "дали" не потому, что он брат "известнейшего угодника", но — потому что я вернулся живым… Довольно было мне умереть, и — надежды кузена на трон обращалися в прах. Я — жил и со мной жила Надежда на его царствованье… Сие — прекрасное основанье для Дружбы. Особенно, если учесть, что и для меня в том была своя выгода.

В известной степени отношенья Империи с "лютеранскими землями" уподобились "браку Франции и Бургундии" в давние времена. Французский Король "правил" Бургундией на основаньи того, что бургундские герцоги были его "меньшие братья"!

В то же самое время, — французы почитали бургундцев "исконними врагами" и — наоборот. Дело дошло до того, что любой французский вельможа, получивший лен, иль орден Бургундии почитался во Франции почти что предателем. И — наоборот.

Кончилось все это многовековою кровавой резней и тем, что наиболее развитые и многолюдные земли Бургундии навсегда "оторвались от Франции" в виде "Фландрии и Голландии" (ныне — Бельгии и Нидерландов).

Мы с братом пытаемся хоть как-то "сгладить" подобную ж "межнародную" неприязнь.

Он, как французский король, "правит нами" на основании "права родственного", я ж — как властитель бургундский, всячески "увещеваю бургундский народ не отделяться от Франции"…

Ясно, что когда-нибудь — разрыв неизбежен и "мои земли" все равно получат Свободу и Независимость.

Первой — конечно, — Финляндия, как наиболее сильная, развитая и многочисленная из "лютеранских земель.

А затем, — Бог Даст и Эстляндия, да Лифляндия…

Впрочем, как, наверно, вы знаете, — Франция в свое время "потопила в Крови" "мятежную ей Бургонь"…

Был я тут и в Дижоне, и — Доле…

Чувствуется, — историям про то, как "Мать-Франция" вбила "мятежное Бургоннэ" чуть ли не в каменный век — можно верить. Тихая, глухая, относительно бедная и не претендующая ни на что губерния… Даже нынешние бургундцы по облику скорее подобны древним французам, но никак "бургиньонам" тех лет…

Впрочем, там — прекрасные виноградники. Давят потихоньку вино, виноградные лозы вьются себе по развалинам древних Цехов, да Замков… И тишина.

Вы по-прежнему спрашиваете меня, "бургундского герцога", почему я не подниму на мятеж мой — ненавидящий "оккупантов" народ?! Совершите экскурсию в нынешнюю Бургонь и помните, что все Империи — на едино лицо. А потом и предлагайте мне затеять Восстание и "Первым пролить чью-то Кровь"…

Знаете, — главное, что Крови сией не будет ни на мне, ни на брате моем Николае. Мы сделали все, что могли, чтоб в наши Правления этого не случилось. Все, что могли…

Но я отвлекся…

Nicola (как будущий Император) сразу же пришелся мне по душе. В нем чуялась та самая Животная Сила, коя отличает нас — Бенкендорфов и "ливонская" народная суть.

Сказывают, что когда он был маленьким, учитель его — граф фон Лансдорф обломал об несчастного десятки линеек с криками "Dummkopf" и "Katzendreck". Маленький Nicola ежели брал чего в голову, — потом это невозможно было из него вышибить никакими линейками! Единственное, что убеждало брата — его личный опыт.