От маминой звездочки в государственные преступницы (СИ)

- Вот и хорошо, что успокоился, - сказала София, - Схожу спокойно на демонстрацию.

- Соня, еще раз тебе говорю, не советую идти, - сказал Василий, - Последний месяц беременности, мало ли что, заберут в полицию, тебе рожать пора, а ты за решеткой.

- Типун тебе на язык, Вася, - сказала София.

- Соня, ну правда, ты подумай. Пойдешь на демонстрацию, попадешься полиции, тебя как ссыльную обязательно заберут в участок. Кто знает, как Петр Васильевич на этот раз отреагирует?

- Пусть реагирует так, как хочет, - сказала София, - Сегодня день памяти Чикагских рабочих-анархистов, будет демонстрация, а ты предлагаешь мне дома сидеть? Семь лет прошло со дня того беспредела, надо идти, Васенька. Я же тебя за собой не тащу, ты можешь провести этот день так, как тебе хочется, а я пошла.

София ушла. Девушка вспомнила, как Бирюковы, узнав, что она получила красный диплом Московского университета, недоумевали, как так возможно и обсуждали это событие между собой.

«Так бы и шла по науке, что ей еще для счастья надо? Золотой шифр, красный диплом, и работала бы себе спокойно», - говорил Георгий Сергеевич, а Мария Викторовна с ним соглашалась.

«А мне этого недостаточно, надо не ограничиваться одной наукой», - подумала София и пошла на демонстрацию.

Придя в назначенное место, девушка некоторое время постояла, а потом увидела, что к ней подходят жандармы.

«Да ты ж ясновидящий», - подумала София о своем муже и огляделась по сторонам – бежать было некуда, да и вообще, куда бы девушка убежала на последних неделях беременности.

- София Львовна, пойдемте с нами, - сказали жандармы и под руки повели девушку в полицейский участок.

- София Львовна, и как вы предлагаете мне с этим бороться? – сказал Петр Васильевич, - С вашими постоянными нарушениями режима? Значит, три месяца все было нормально, а теперь снова?

София решила не вступать в споры и промолчать.

- Мадам Юдина, не хочу брать грех на душу, если что-то с ни в чем не повинным ребенком случится в участке, идите домой, - сказал Петр Васильевич.

София вышла из участка и решила, что раз у нее не получилось попасть на демонстрацию, а второй раз идти туда она не рискнула, то она поедет за город на маевку.

С огромнейшим удовольствием отдохнув на маевке под пение революционных песен, София собралась возвращаться домой. Девушка не знала, что несколько часов назад, по указанию Петра Васильевича, в дом Юдиных пришел жандарм, увидел, что Софии там нет и доложил об этом руководству.

- За три часа она должна была дойти уж точно, - сказал Петр Васильевич, - А муж сказал, что ее с утра дома нет?

- Да, муж сказал, что мадам Юдина еще утром ушла в гости и до сих пор не возвращалась, - ответил жандарм.

- Либо прикрывает свою жену, либо она и вправду ему ничего не сказала, - сказал Петр Васильевич, - Вполне допускаю оба варианта.

Тем временем, в полицейский участок привезли задержанных на маевке, в числе которых была и София.

- Мадам Юдину приведите ко мне в кабинет, - сказал Петр Васильевич.

София с тяжелым сердцем пришла в кабинет начальника полицейского участка.

- Мадам Юдина, участники маевки задержаны на пятнадцать суток за нарушение общественного порядка, и вы тоже, - сказал Петр Васильевич, - Поэтому что могу сказать, сами виноваты, что не пошли домой, когда я вас пожалел и туда отправил.

София, тем временем, стояла и слушала вполуха Петра Васильевича, женщина чувствовала, что и в этот раз она родит за решеткой.

- Петр Васильевич, - сказала, наконец, София, - Воды только что отошли. Что называется, воля ваша, задерживайте, но врача приглашайте. Иначе я помру прямо в участке и испорчу вам все показатели, которые только можно.

- Везучая какая, - сказал Петр Васильевич, - А если бы в лесу рожать начала? Ладно, считайте это подарком ко дню рождения вашего ребенка от нашего участка, оформлять вас не будем.

Петр Васильевич позвал одного из жандармов и сказал:

- Помогите мадам до больницы дойти, тут недалеко.

Поблагодарив Петра Васильевича, София вместе с жандармом вышла из участка.

В приемном покое София назвала свои фамилию, имя и отчество и попросила известить обо всем мужа.

- Хорошо, мужа известят, - сказала дежурная медсестра, - Сколько лет, какая беременность по счету?

- Двадцать три года, шестая беременность, пятые роды, - ответила София.

- С семнадцати лет, что ли, начала улучшать демографию? – удивилась медсестра.

- Да, - ответила София, вздохнув и вспомнив, что ребенок, которого она будет воспитывать, у нее первый.

Спустя несколько часов София родила сына.

- У вас мальчик, поздравляю, - сказала акушерка.

София немало обрадовалась и, как они и планировали с мужем, решила назвать сына Тихоном. Взяв ребенка на руки, София заплакала и тихо сказала:

- Маленький мой, на недельку раньше времени родился, мамку свою выручил, спасибо тебе.

На следующий день к Софии в палату ненадолго впустили мужа.

- Васенька, у нас сыночек родился, - со слезами счастья сказала София и пересказала обо всем, что случилось вчера, - Подарочек мне от судьбы на первое мая, праздник ведь такой…

- Тихон? – уточнил Василий.

- Да, Тихон, - ответила София.

- Соня, я так переживал, когда домой пришли жандармы, а тебя еще не было, сразу понял, что ты куда-то в другое место поехала.

- Ладно, Вася, главное, что все хорошо окончилось. Теперь у нас настоящая семья, с детьми.

София горько заплакала.

- Сонечка, ты чего плачешь? – спросил жену Василий.

- Шестая беременность, пятые роды, первый ребенок, которого я буду воспитывать, - сквозь слезы сказала София, - Бирюковы тех детей не отдают, да они и к ним уже привыкли, третья дочь у Романовой и пусть живет у нее, я ее никогда не любила, как бы грубо это не звучало. И, получается, только в двадцать три года я смогла стать матерью по-настоящему.

- Не плачь, Соня, все будет хорошо, - попытался успокоить жену Василий.

София сначала поплакала еще некоторое время, а потом постепенно успокоилась и начала любоваться сыном.

3 мая Софию выписали из больницы. Девушка была безумно счастлива от того, что наконец-то у нее появился шанс стать матерью и, одновременно с этим, переживала, что ее, перед самым рождением ребенка, чуть было не арестовали за участие в маевке.

«Ладно я, я бы эти пятнадцать суток отсидела, ничего страшного», - подумала София, - «А если бы я начала рожать в участке и с ребеночком бы что-нибудь случилось? Все-таки, Петр Васильевич ко мне адекватно относится, с пониманием. А то за все мои шатания вполне могли бы ссылку переписать на ту же Карелию, даже если на Петрозаводск, а не на Неноксу или Солзу, куда я должна была поехать туда после окончания Смольного, но все равно, хорошего мало. В Москве надо как-то остаться, не допускать до того, что мне место отбытия ссылки поменяют. Ладно я, я как-нибудь бы пережила и поехала туда, но вот Васенька… Я бы не пережила, если бы Васенька тоже поехал на север вслед за своей непутевой женой, надо было бы убеждать его в Москве остаться».

Вдруг София вспомнила, как она хоть и недолго, но нянчила своих детей, и это воспоминание было очень тяжелым для девушки.

«Юленьку нянчила четыре месяца… Феденьку – месяц. Соньку вообще не пришлось понянчить, ну и хоть насчет нее я не жалею. А та малютка, которая родилась за границей, Катя, тоже, примерно через месяц и погибла, когда мы с ней переходили дорогу и под извозчика попали…» - думала девушка, - «Юлечку носила к Алешеньке, любимому моему, которого уже нет в живых, показывала, пусть даже не он отец, а Ванечка, который к тому времени уже погиб… Как Алешенька радовался Юличке, не передать! Феденька мне скрашивал одиночное заключение в Петропавловке, Катька радовала меня в Швейцарии. Да, ее отец был моим мимолетным чувством и даже не догадывался о наличии дочери, но я была бы очень рада этому ребенку… А теперь я хотя бы смогу Тихона понянчить, вырастить его…»