От маминой звездочки в государственные преступницы (СИ)

Получив диплом с отличием и конверт с премией, София расплакалась.

- София Львовна, ну чего же вы плачете, радоваться надо, - сказал завкафедрой.

- Это я от счастья, - сказала девушка.

Занеся диплом домой, София сказала мужу:

- Надо же, и премию все-таки выдали, неожиданно так.

- Я же говорю, хоть Осип Евдокимович и своеобразный, но к тебе хорошо относится, уважает твои знания, - сказал Василий, - Пошли в кафе, посидим там.

- Не ожидала, что диплом с отличием будет, - сказала София, - Сдавала лишь бы сдать, а оценили знания как высоко.

- Собирайся, пойдем, - сказал Василий.

Посидев немного в кафе, София сказала:

- Напиться бы. Повод-то какой. Императорский университет окончила. Только вдуматься, окончила университет с отличием… Знаешь, Вась, наверное, один раз можно за всю беременность. Помнишь, я рассказывала, с Эмилианой тогда амнистию праздновали, и все нормально было.

- Ну давай купим что-нибудь не самого плохого качества в магазине и дома потом посидим, - согласился Василий.

Посидев еще немного в кафе, София и Василий сходили в магазин, купили бутылку вина, закуски и пошли домой.

- Теперь я женщина с высшим образованием, даже не верится, - сказала София, - Будущее нашей науки, как сказал завкафедрой.

Почувствовав, что глаза у нее закрываются, София сказала мужу:

- Ладно, Вася, я спать пошла.

Василий же в некоторой задумчивости остался один на кухне, он тоже не представлял, как можно было окончание университета провернуть за две недели.

Проснувшись на следующее утро и чувствуя себя вполне нормально, София сказала мужу:

- Ну вот, Вася, теперь я точно могу быть собой довольна, я не какой-то Смольный окончила, где никаких знаний толком не дают, а университет. Теперь у меня есть подтверждение тому, что я грамотный, образованный человек, а не дурочка, которая только щебетать по-французски умеет и этикет знает, а в остальном дуб-дубом.

Представив, как красиво смотрится золотой шифр на красном дипломе, София улыбнулась и обняла своего мужа.

========== Рождение сына ==========

Март был очень теплым. София смотрела на природу, которая пробуждалась от зимнего сна, думала о том, что через пару месяцев ей уже рожать, слегка боялась этого.

- Вась, рожать буду только в больнице, - сказала София, - Мне хватило того, что я в Петропавловке и в Бутырке рожала.

- Конечно, в больнице, а как иначе? – удивленно сказал Василий, - Соня, главное, ты не переживай, все хорошо будет.

- Шестая беременность, а воспитывать буду первого, - вздохнула девушка, - Грустно все это.

Вздохнув, София сказала:

- Вась, пошли на кладбище хотя бы съездим, мамочкину могилку навестить, да и остальных тоже.

- Пошли, - согласился Василий.

До кладбища шли молча. София вспоминала родителей и грустила.

- Вась, вот могилка мамочки, вот Ванечки, - сказала София, - Пошли, покажу якобы могилку тятеньки и свою. Если мою не убрали еще.

- А твоя откуда-то появилась? – удивился Василий.

- После трибунала солдаты крест поставили, - сказала София, - Чтобы лишних вопросов не было. И Сашенькина могилка здесь, но она уже настоящая…

Заплакав, София положила цветы на могилы отца и Саши, а потом сказала:

- Ладно, Вась, пошли уже, а то мне скоро плохо станет.

- Не надо было вообще, в принципе, идти, - сказал Василий, - Ты в положении, чувствуешь все слишком остро.

- Васенька, прости меня, - сквозь слезы сказала София, когда они уже вернулись домой, - Ты не подумай ничего неправильного, я тебя люблю, очень люблю. Но и Алешеньку я тоже люблю, до сих пор… Как вспомню, как мы с ним у Емельяновых тайком встречались, как бомбу в Неглинке собирали, как на кладбище тоже ходили, как в столицу поехали. А потом взрыв, я бросаю бомбу, бегу, куда глаза глядят, куда-то далеко, и все. Возвращаюсь на квартиру, подхожу к дому, а там уже Емельянову и Алешеньку выводят в полицейскую карету. Все, возвращение в Москву, мучительные месяцы ожидания ареста, мои поиски по всей стране и не только, попытка побега через Варшаву, испугалась переходить границу, вернулась в Смольный и все. Арест из Смольного. Потом еще видела на суде Алешеньку, тятеньку своего в доме предварительного заключения и история окончена. Алешенька погиб, тятенька погиб, Соня до середины апреля ждала в Петропавловке рождения ребенка и исполнения приговора. За три недели до родов узнала, что высшую меру заменили пожизненным заключением в Шлиссельбурге. Потом смена приговора на пятнадцать лет заключения, не каторги, а одиночки. Побег, Смольный, арест и возвращение в Петропавловку, амнистия, принудительное обучение в институте по направлению от полиции, - ну ты все это и без меня знаешь. И я отчисления хотела, и Пуф об этом мечтала, а нельзя было. Потом арест после выпускного, я должна была поехать в ссылку в Неноксу, на десять лет, без права переписки. Из Бутырки удалось выйти, я якобы умерла при родах и поехала за границу. Ссылка была за то, что я Алену захватывала в заложницы, а червончик присудили из-за того, что я с ней подралась в институте, когда она на бал приехала. Вечно у меня проблемы из-за этой Аленушки…

Вздохнув, девушка сказала:

- Еще за то, что я на балу при императоре спела «Варшавянку», мне сначала из тех десяти лет три года на Сахалине присудили: полгода в Александровской тюрьме, а потом два с половиной года поселения, и только потом Ненокса на семь лет, но царь приговор не утвердил почему-то. Так что я должна была на десять лет в Неноксу поехать. Но не поехала…

Посмотрев на Василия, София сказала:

- Два года за границей, роман с одним человеком, рождение ребенка, попала под извозчика, ребенок умер, сама легко травмировалась. Заскучала по России, решила, что лучше меня здесь посадят, чем буду там на свободе жить, устроилась в Смольный пепиньеркой, готовили взрыв на царя вместе с Сашей, попали не в ту карету. Трибунал, потому что Саша одно время служил, а, честно говоря, потому что хотели уж точно обвинительный приговор, причем понятно какой, а Сашину краткую службу просто за уши притянули.

Вытерев слезы, София сказала:

- И все, на следующее утро, в полчетвертого утра поставили к стенке в Таганке.

Не сумев сдержать слезы, София упала на кровать, заревела в голос и сказала:

- И не противно тебе, такому хорошему, с не пойми сколько раз судимой женщиной жить? Судилась десять раз, из них восемь обвинительных приговоров, три из них уголовные… Захват заложницы и две драки. И все с одним и тем же человеком…

Поплакав, София сказала:

- Вася, прости меня, прости. Лежу тут, ем тебе мозг, выковыриваю его чайной ложечкой, а ты сидишь и слушаешь….

- Соня, ты что говоришь, я же уже говорил, что твое прошлое осталось в прошлом. Да, тебя жизнь помотала, но это уже осталось тоже в прошлом, не надо, не вспоминай все это, - сказал Василий.

- Вася, прости меня, идиотку, - продолжала София, - Ну что поделать, если я и тебя люблю, и Алешеньку? Ну не могу я этого скрывать. Тебя люблю как мужа, как опору и защитника, спутника жизни, а Алешеньку буду вечно помнить как свою самую яркую любовь… Для него и для Вани, хотя для Вани, наверное, в меньшей степени, особое место в моем сердце есть. Ты не подумай, для тебя есть место ничуть не меньше, но Алешеньку я так люблю… И забыть не могу… Как же я своего Алешеньку любила, не передать словами!

«Вот дура, лежу, плачу, рассказываю мужу, как я своего сожителя любила», - подумала София и чуть было не рассмеялась от абсурдности этой мысли, - «А если бы он сейчас мне начал про своих баб рассказывать, если бы они у него были, то явно бы обиделась. Странно. Хорошо хоть, что Васенька не обижается, хороший он человек».

Вдруг София почувствовала какую-то боль в пояснице.

- Васенька, плохо мне, принеси, пожалуйста, валерьянку и те капельки, что Геннадий привозил, - сказала девушка.