Мальчики с бантиками

тки хлеба, и всем запомнился пожилой рабочий, прижимавший к себе буханку, как ребенка:

- Вот спасибо... вот спасибо, родные вы наши!

- А выпить найдется? - спросил Синяков, показывая сало.

Мишка Здыбнев треснул его кулаком по затылку и скомандовал:

- Прямо!

На станции юнг поджидал состав из пяти теплушек с открытыми настежь дверями. Внутри - только нары и печурки, больше ничего. Залезали в вагоны с хохотом:

- Экспресс подан... прима-класс! Туалет направо, ванные налево!

Отправлять их не торопились, и понемногу юнги разбрелись во все стороны от станции. Прошел мимо чумазый сцепщик с фонарем.

- Эй, рабочий класс! А до Мурманска далеко ли ехать?

- К утру дотянетесь. Если не случится чего. А может, и разбомбят вашу милость. Тогда малость подзадержитесь...

Да, за лесами лежал фронт. Там постукивали одинокие выстрелы "кукушек", там стыли непроходимые болота, что тянулись к северу, до самой загадочной Лапландии...

К вечеру тронулись. На север, на север! Пошел частый и звонкий перестук разводных стрелок. Мишка Здыбнев сразу заорал:

- Витьки нет... ах, рожа поганая! Кто его видел?

- Да вон - не он ли бежит? Никак, пьяный?

- Где он взял на выпивку, паразит?

- Видать, на сало выменял...

Состав наращивал скорость. Под насыпью крутились желтые искры. Витька Синяков бежал рядом с эшелоном, его отшибало в сторону.

- Остановите поезд, - советовали иные.

- Чем я его остановлю? Пальцем, что ли? - Здыбнев скинул шинель, подтянул ремень. - Пропадет ведь... шпана худая!

И спрыгнул под насыпь. За ним - еще два боцмана. На разбеге поезда они вбросили Витьку в предпоследний вагон. Теперь все трое бежали под насыпью. Из раскрытых теплушек в воротники фланелевок вцепились десятки дружеских рук, и, болтнув ногами, боцмана исчезли внутри вагона... последнего вагона в составе!

Юнги, наблюдавшие эту картину, с облегчением перевели дух. Сказали:

- Мишка, конечно, подождет до первой остановки, а потом, как пить дать, Витьке шапочку на прическе поправит...

Обилие впечатлений и бессонная ночь на корабле сморили юнг. Все заснули на тряских нарах теплушки. Пробудились от резкой и острой стужи. Кажется, утро. Но еще совсем темно.

- Эй, у кого часы?

- Мы не аристократы. Откуда у нас?

- Вот у моториста хронометр в кармане...

Юнга-моторист долго вглядывался в циферблат:

- Не пойму. Восьмой или девятый?..

- А темнотища, - причмокнул кто-то.

- Вот она, житуха!

- Закройте двери... хо-а-адно.

- Не заколеешь. Привыкай. А смотреть тоже надо.

- Чего там смотреть? В цирке ты, что ли?

- Как чего? Станем любоваться дивным пейзажем...

В полумраке проступали аспидные скалы, поросшие цепким кочкарником. В глубине грандиозных каньонов плавилось, покрытое туманом, стылое серебро озер. Иногда сверху слышался шум - это гремели ливни водопадов, вонзаясь в расщелины скал. А в мрачной вышине неба красноватым огнем догорал предрассветный Марс.

- Бранная звезда освещает