Баязет

М. И. Драгомиров

Пока офицеры ужинали на Зангезурских высотах, в Баязетской крепости произошла вторая за этот день безобразная сцена, которая окончательно подорвала доверие к Пацевичу со стороны гарнизона.

Причину ее следует искать в нерасторопности денщика Пацевича, который разбил в этот день графин. Однако, тут же найдя другой, побольше размером, он наполнил его вином и подал к столу Адама Платоновича за ужином. Но полковник имел привычку "употреблять" до тех пор, пока вино имеется на столе. А так как графин на этот раз оказался больше обычного, то Пацевич сильно охмелел.

Тут в его пьяной голове зародилась мысль, что он "отец командир", и если кто в этом сомневается, то он сейчас докажет. В ночных туфлях на босую ногу он выбежал во двор и стал целовать первых встречных солдат. Потом, от сладостного сознания своего благородства и любви к ближнему, Адам Платонович начал горько плакать, ибо, как ему казалось в этот момент, он очень хороший человек, но его не понимают. А для того чтобы лучше поняли, он решил давать объяснения.

- Братцы, - горланил он на всю цитадель, сбирая любопытных, - я вас люблю... Вы мои дети, я ваш отец родной... Вместе умрем, но... Вот я перед вами плачу... Умрем, братцы, но только...

Простите меня...

Русский солдат не дурак, и он хорошо понимал, что целует его не полковник Пацевич, а та водка, которая была в полковнике Пацевиче. Между тем, что такое солдат? - Солдат есть "лицо, артикулом предусмотренное", а потому, стоя навытяжку, солдат покорно принимал поцелуи и слезные излияния своего начальства.

- Ур-ра! - кричал полковник, и кто-то надевал ему на ногу потерянную туфлю.

Потом Адаму Платоновичу взбрело в голову (непонятно зачем)

построить солдат, что он и стал выполнять. На беду его, из коридора среднего двора показался несущий святые дары отец Герасим; священник этот, человек начитанный и умный, любивший немного пококетничать своим мужицким происхождением, направлялся сейчас в госпиталь исповедовать умирающего.

Присутствовать при кончине человека - обязанность не из приятных, и отец Герасим шел на исповедь, имея настроение серьезное, раздумчивое. Увидев священника, Пацевич потянул и его в строй, на правый фланг. Отец Герасим, понимая, что с пьяным лучше не связываться, очень тихо просил:

- Господин полковник, пустите меня... человек умирает...

Но полковник его не отпускал, и тогда отец Герасим стал

сопротивляться. А так как он был вдвое (а то и втрое) сильнее Пацевича, то Адам Платонович обозлился, увидя в этом неповиновение его власти.

- Ты, черт длиннополый! - закричал он. - Слушай, что я тебе говорю... Вставай сюда!.. Застынь!

Отец Герасим был человек очень терпеливый. Он еще раз сказал полковнику:

- Адам Платонович, поймите, душа божья кончается... Меня ждут там. Пожалуйста, отпустите с миром...

Но "отец командир" уже озверел, непременно желая одного - поставить священника во фронт. Тогда гарнизонный батька, не долго думая, опустил святые дары на землю