Баязет

в грехе обвиняете!

Разве ж так можно?

- Вы, святой отец, помолчите, - вступился Штоквиц. - Вот хозяин вола принес в доказательство даже кость: он нашел ее возле казачьих казарм карабановской сотни. Ну?

И командант показал здоровенный мосол, на котором еще висли махры вареного мяса.

- Мой вол, - упрямо качнул головою турок.

- Поручик Карабанов! Почему вы молчите? - спросил Пацевич. - Это вы украли вола?

Андрей положил руку на эфес шашки.

- Господин полковник, - сдержанно произнес он, - не забывайте, что я нахожусь при оружии.

Пацевич отскочил как ошпаренный. Кость заходила по рукам офицеров. Всем было как-то стыдно.

- Да это от барана, - сказал Некрасов.

- Скорее, господа, даже ишачья.

- Нет, лошадиная.

- Человечья! - спасая честь полка, вдруг выкрикнул Ватнин и, взяв мостолыгу, примерил ее к своей ляжке. - Видите?

Турок пососал трубку, глаза его закрылись.

- Тогда я пойду, - сказал он нараспев. - Гяур такой бедный, что съел человека.

Выхватывая из кармана кошелек, Пацевич закричал снова:

- Так, значит, никто не украл вола? Нет... Ну, так знайте:

это я украл его! Пошел вот и украл! Я... сам я, полковник! А теперь эй, ты! - держи три червонца и убирайся со своей костью...

Только молчи и не трезвонь на майдане, что мы тебя обокрали!..

Офицеры молча выходили, и у каждого было такое состояние, будто его оплевали. Даже если баязетцы, наскучив хрустеть сухарями, и действительно украли буйвола, то этот поступок подлежит суду внутренней власти, и совсем незачем было Пацевичу так кричать и распинаться перед этим турком.

- Да, господа, - вздохнул Некрасов, - час от часу не легче.

Хвощинский, конечно, никогда бы не допустил подобной выходки в присутствии туземца.

Хвощинский не присутствовал при этой постыдной сцене, которую разыграл Пацевич; находясь со своим батальоном на Зангезурских высотах и хорошо понимая, что скоро будет, как он любил говорить, дело, Никита Семенович решил в этот день дать офицерам гарнизона ужин. Бивуачный ужин под шелковой палаткой, над которой цветут иноземные звезды, с полковым оркестром трубачей и литаврщиков, с бочкой вина, с разговорами до рассвета, с пушечными выстрелами и тостами.

- Честно говоря, - сознался Карабанов, - ехать мне и пить в такую жару сегодня не хочется. Но коли приглашением Никиты Семеновича пренебрегают Пацевич и Штоквиц, то я, господа, поеду...

Андрей сам седлал Лорда - он любил это занятие, редко доверяя его казакам; так, наверное, свахи любят наряжать к венцу сосватанных ими невест. Вскинув на хребтину жеребца потник из белого войлока, Карабанов растянул сверху ковровый чепрак; почуяв на спине привычную ношу седла, Лорд в нетерпении хватил поручика губами за локоть - давай, мол, скорее, чего там возишься!

- Да стой ты, дьявол, - выругался Андрей, - а то опять загоню в конюшню...

Крепко подтянул подпругу, подогнал стременные путлища; подумал немного и накинул сверху вальтрап из синего бархата. "Ладно, - решил,