Кому светит Большая Медведица (СИ)

Стеша в нерешительности остановилась перед воротами Смоленского кладбища. Гвоздичными живыми ручейками стекались сюда сегодня люди – почтить память блаженной Ксении. Нарядная, в бело-голубом уборе, церковь смиренно и кротко ждала начала службы. Стеша молча взирала на открывшееся её глазу величие, подавленная грустной историей любви.

- Что же ты остановилась? – женщина обернулась и посмотрела на неё. – Загляни в часовенку, где покоятся святые мощи блаженной Ксении. Поможет она тебе. Ведь вижу я, неспокойно у тебя на сердце, тоскливо. Говорят, особенно помогает Ксения влюблённым. Ведь подвиг её юродства возник из любви, любовью укрепился, и к любви благоволит. Приложись к её надгробию, зажги над ним свечу – она душу твою успокоит, облегчит. А на могиле оставь записочку с мольбой о помощи, - и, бережно прижимая гвоздики к груди, женщина пошла к часовенке.

Стеша беспомощно смотрела ей вслед, готовая разрыдаться. Печальная и трогательная повесть о жизни и юродстве блаженной Ксении подняла в душе девушки бурю чувств. Не было ни сил, ни желания подавить или усмирить её. Ксения! Сегодня Стеша тоже хоронила Ярослава, и с каким самоотречением она повторила бы твой подвиг!

Дрожащими от волнения пальцами Стеша торопливо достала из сумочки блокнот и ручку, вырвала листок и быстро написала несколько слов. Она не замечала ни капель, упавших с ресниц на бумагу, ни порывистого ветра, ни промокших от сырости ног – весь смысл жизни для неё сосредоточился сейчас в этом послании.

Она положила его на могилу, рядом с бесконечными записочками с мольбой о помощи, и долго стояла, не отрывая глаз от своего листочка.

Кто-то осторожно тронул её за плечо, но она не почувствовала этого. Её красные, окоченевшие от ветра руки вдруг попали в жаркое, крепкое сплетение сильных пальцев и она, очнувшись, подняла взгляд.

Это был Ярослав.

Он был совершенно один, такой же озябший, но с неведомым ей до сих пор блеском в глазах.

- Стеша, - он приблизил её руки к своему лицу и подышал на них. В этом жесте было столько внимания и ласки, что ей показалось, она видит лишь чудесный сон. – Стеша, - повторил он с особой интонацией, - я шёл за тобой от самого дома, но всё никак не решался приблизиться. Я стал случайным свидетелем твоего разговора с этой женщиной, и вдруг понял, кто привёл сюда нас с тобой. Давай зайдём в часовню и поклонимся светлой её памяти.

Она чувствовала жар его руки и не понимала, почему щёки мокры от слёз. Словно в тумане, не разжимая его ладони, она последовала за ним в часовню. Они зажгли там свечу; несколько минут стояли в тишине, склонив головы друг к другу. Они пробыли бы там больше, но в маленькой часовенке было не повернуться. Дверь то и дело отворялась, впуская жаждущих приложиться к её надгробию. Кажется, весь Петербург был сегодня у святых её мощей. Да так, собственно, и было всегда, и до канонизации, до того, как причислена была Ксения к лику святых угодников Божьих. Сначала уносили с её могильного холмика землю. Насыпали новый холм, разобрали и этот. Положили на могилу мраморную плиту, не остановило почитателей блаженной Ксении и это. Во все концы России увозились крохотные мраморные кусочки.

Они вышли из часовенки и медленно побрели по улице, не выбирая маршрут. Дорога сама привела их к реке.

- Нас познакомила Нева, - сказал Ярослав, окидывая берега благодарным взглядом и перевёл глаза на Стешу, - тебе холодно?

- Ветер, - едва она произнесла эти слова, Ярослав обнял её за плечи и крепко прижал к себе. Попавший в плен неведомого блаженства, он вдруг ощутил в себе потребность в поэзии. Прильнув губами к уху девушки, он начал говорить, и голос его чуть дрожал, насыщая стихотворение естественностью:

Неужели всё это однажды со мною случалось:

Фиолетовый ветер Бакинские кроны качал

И несмелое чувство в смущённую душу стучалось,

И худой виноградник в лиловые стёкла стучал...

И текли, переулком, сверкая боками, машины,

И закат разгорался над морем, пустынно-багров.

Пахло газом и хлоркой, и вкрадчивый запах мышиный

Доносил ветерок из глубоких Бакинских дворов.

И висели гирлянды, точней – деревянные гроздья,

И, зажав сигарету в углу непреклонного рта,

Старичок в башмаки заколачивал гвозди,

И была в этом стуке размеренность и доброта.

И пространство синело, и небо густело, и ночью

На бульваре шумели чинары, стоящие в ряд,

И рука твою лёгкую руку искала на ощупь,

И стучали сердца, и казалось, что пальцы горят!

И дорогу от моря судьба отмечала столбами,

И за спинами страшно шептала ночная вода.

Я желал осторожно к щеке прикоснуться губами,

Но тогда не посмел, и потом, и уже никогда...

Нева шёпотом вторила словам юноши и баюкала их на гребнях чуть вздымающихся волн. Когда Стеша снова услышала голос Ярослава, ей показалось, что он звучал не возле неё, а со всех берегов, отовсюду, где нашлось место для его чувства.

- Это стихи Евгения Блажеевского, - сказал Ярослав, - он посвятил их первой любви. Я слишком долго скрывал Стеша, что ты была моей первой любовью. Все эти годы я пытался представить себе, какой ты стала, и каким стал твой пёс... Я заходил в тот дворик с качелями, но их уже там нет. Я никому не рассказывал о тебе, и мне было хорошо, как будто ты принадлежала только мне. И хотя ты так и не пришла, я никогда не сомневался в том, что тебе нравилось моё общество. Помнила ли ты меня, Стеша? Нет, нет, это неважно теперь! – вдруг с силой произнёс Ярослав. – Стеша, как хорошо, что ты вернулась! – он повернул её к себе лицом и его глаза лишь на мгновенье уловили в её зрачках отблеск предзакатного солнца. Потом он увидел в них себя. – Я люблю тебя, Стеша.

Их головы склонились друг к другу, губы Ярослава скользнули по щеке Стеши и она крепко обвила руками его шею.

- Любимый, любимый! – твердила она словно в забытье, отдаваясь во власть его поцелуев, - я не вынесу этого счастья наедине. Я хочу, чтобы всем достался его кусочек. Пусть все будут счастливы!

- Я согласен поделиться нашим счастьем, но только не своей любимой, - чуть отстранившись и любуясь её лицом, сказал Ярослав, - я готов следовать за тобой на край света!

- Он совсем рядом, - тихо засмеялась Стеша, - в «Звёздах Эмилии» сегодня празднуют День Святого Валентина. Там сейчас моя мама, твоя сестрёнка, Кира, Илья, все-все-все. Как ты думаешь, им следует знать о том, что произошло? Сегодня Праздник Любви!

Глава 53.

«Валентин и Валентина»

Огни «Звёзд Эмилии» манили многих, но лишь для избранных был открыт сегодня парадный вход ресторана. За его ажурными решётками и затейливо литыми окнами вовсю шёл праздник. В воздухе было разлито смешанное чувство радости и грусти. Для кого-то этот праздник станет крушением всех надежд, а кто-то найдёт свою пристань. Почти все знакомые нам лица собрались сегодня здесь. Я в одиночестве бродил среди гостей, с безразличием наблюдая за ними.

Нарядная и раскрасневшаяся, мимо порхнула Кира под руку со своим неизменным кавалером Ильёй; в центре под сводом, низвергающим каскад ярко-алых сердец, кружилась в вальсе Анна Меньшикова, меняя один за другим партнёров – сначала это был Алексей Шунтов, потом его брат – Стешин учитель Денис Алексеевич, и даже Виталик Смелков раз составил ей пару. После того, как ушёл Пашка, Виталик дарил танцы многим девушкам. Но больше всего внимания он уделял Анике. Он вытащил её из дома развеяться, и сумел создать праздничное настроение. С утра звонил Тимур и просил, чтобы она не скучала одна, и если в этот день она позволит себе чуточку веселья и смеха, то мысль об этом поможет ему быстрее оправиться от травмы. Потом Тимур позвонил Эмилии и попросил её исполнить песню специально для Аники. Эмилия с удовольствием сделала это. Сегодня она старалась петь весь вечер. Пусть людям вокруг будет хорошо от её песен, раз ни одной из них она не может подарить Марату. Владлен был приглашён в числе прочих, но он не пришёл, и, поискав глазами бывшего партнёра, Эмилия перестала ждать его появления. Праздник каждого стал её заботой.