Связанные (СИ)

– Слушай, а, может, не стоит? Есть смысл так нервничать?

– Есть, конечно! – возмутилась Куросаки и, подхватив кончиком ножен свисающую цепь, продемонстрировала: – Ты же ещё жив!

В этот момент внизу что-то звякнуло, Катами скрутило на несколько секунд спазмом, и под ошарашенным взглядом брюнетки цепь судьбы резко укоротилась до обычных для свежеумершей души размеров.

– О, извини. Ты умер, – Карин устало опустила ножны и телефон.

Куросаки сидела на поребрике спиной к ограде моста, подперев голову ладонями и уперевшись острыми локоточками в колени, и слушала историю Катами.

– Ну, стою я, значит, проверяю карабины. А тут идёт тот бугай, из ваших…

– Из "наших"?

– Ага, в таком же чёрном кимоно. Я посторонился, мало ли что, чтоб не наехал типа "чего всю дорогу занял". Ну, или просто не мешать друг другу. Тут он и говорит: "Видишь?" А я возьми и ляпни: "Чего?" Я-то занят, недосуг по сторонам головой вертеть. Вот он и говорит: "Не должны, мол, смертные знать про нас! За это ты умрёшь!" И толкнул, – Рома помолчал. – Тело полетело, а я тут остался.

– Как, говоришь, он выглядел? – встрепенулась Куросаки.

– Да фиг знает. Говорю – занят был. Крепления проверял. Вопрос жизни и смерти! – джампер хмыкнул. Снова повисла пауза, после чего Карин задумчиво произнесла:

– Странно всё это. Синигами, конечно, не распространяются о себе среди живых, но и убивать тоже запрещено. Но, кажется, это не первый случай.

– Запрещено?! Ни фига себе! А я?! – Катами пропустил последнее предложение мимо ушей, что вполне логично, когда ты только что скончался, причём, откровенно раньше срока.

– Прости, Рома, – Карин виновато смотрит на друга, но голос твёрдый и ровный. – Я ничем не могу помочь. Разве что, проводить и пообещать найти этого урода.

– Куросаки, а может, не надо? – в его голосе проскальзывает страх. Он действительно обеспокоен, ведь знает, что эта женщина способна пойти до конца, каким бы этот конец не был.

– Расслабься, – равнодушно произносит брюнетка, – синигами, убивающий живых – не просто преступник. Он – трус и слабак.

Карин поднимается с поребрика и достаёт из ножен дзампакто. Замирает на несколько мгновений, заметив на правой руке браслет – подарок Хицугаи. Но раздумывать над причинами, по которым обычная цацка осталась на духовном уровне, нет времени и желания; не сейчас. Катами вздрагивает, в глазах мелькает боль предательства.

– Спокойно, – голос синигами журчит, как и вода под мостом, – Я просто провожу. Передать что-нибудь твоим?

Рома расслабляется, касается пальцами протянутой руки. В конце концов, работа проводников душ как раз и состоит в том, чтобы провожать за грань.

– Не стоит. А то встанет вопрос, как ты об этом узнала.

Он грустно улыбается своей подруге, рассыпаясь голубой пылью духовных частиц, которую уносит невесомый порыв от крыльев адской бабочки.

Вернувшись домой, Карин первым делом подключила смартфон к ноутбуку и развернула СМСки в более удобоваримом виде, сразу отобрав те, что генерировал датчик пустых. Найти среди них интересующие её в данный момент оказалось непростой задачей. Что есть в сообщении? Класс пустого, координаты места, время; иногда – количество пустых в данном квадрате. Временная синигами напряжённо вспоминала, в какие дни попадались души, истерически реагирующие на неё, а потом сопоставляла время и место. Собственно, две штуки (плюс Катами) не достаточно для выведения каких бы то ни было зависимостей, однако Куросаки была намерена написать отчёт в Готей, и нужно предоставить какую-то конкретику. Единственное, что можно было сказать сейчас – это южный район Йокодзамы (тот, который ближе к Каракуре). Кстати, надо бы выяснить, какой отряд за него отвечает.

Через часик, покончив с писаниной, исполняющая обязанности синигами размяла кисти – от печатания затекают именно они, и зацепилась взглядом за браслет. Поддев пальцем другой руки кожаные ремешки, слегка подёргала и развернула пластинкой к себе. Звёздочка-вспышка, выбитая на пластинке, напоминала Куросаки "крест квинси" – узор, который Исида запихивал везде, по месту и не по месту. Только "крест квинси" был пятиконечный, а этот – шести. Опять же, как Карин знала, что простые вещи, будь то цепочки, платочки, резинки, на духовное тело просто так не переходят, в частности, брюнетке пришлось выделить заколку-краб для волос, которую она надевала уже как синигами, но которая упорно "проваливалась" на физический план, когда девушка возвращалась в тело.

Проведя эксперимент, Куросаки убедилась, что простой браслет легко переходит на духовный уровень. Пожалуй, надо попытать Исиду. Вдруг, это какой-нибудь потерянный артефакт монахов.

Вторая гениальная идея, пришедшая в черноволосую головку, была закопаться в интернет. Кичиро, с которым Карин периодически пересекалась, утверждал, что нынче можно найти информацию по кому угодно. Даже если сам человек не зависает в социальных сетях (как Куросаки, например), там зависает куча его знакомых, одноклассников и прочее, и прочее. В этом черноволосая убедилась, набрав в поисковике собственное имя, и узнала о себе много нового и интересного. Например, что чемпионка префектуры по футболу и города по карате(?), что готка, что ангел смерти (?!) и вообще – социопатка и с ней лучше не связываться. Ну, это если не углубляться.

Следующим на очереди встал Хицугая Тоширо. Тут Карин внезапно зависла. Как пишется имя капитана, она знала, а что насчёт этого Хицугаи? В итоге Куросаки перебрала различные варианты, включая кану и даже романдзи*. Нашлась страничка в соцсети, судя по всему, заброшенная. Она не была толком заполнена: имя написано хираганой, аватарка абстрактная, и куча спама на стене от социальных ботов. Возможно, и не его страничка вовсе, хотя Карин могла с уверенностью сказать, что Хицугая – тоже не поклонник фейсбука и иже с ним.

Другая статья, которая заинтересовала Куросаки, была с сайта какого-то муниципалитета о спортивных достижениях молодёжи. Парнишка лет двенадцати, занявший второе место в городских соревнованиях по фигурному катанию, мало напоминал друга Карин – спокойного и уверенного в себе мужчину. Скорее уж, капитана десятого отряда (только черноволосого), увидевшего, что над близким ему человеком нависла неминуемая угроза, и на миг потерявшего контроль над эмоциями. Юный фигурист обалдело и несколько испуганно смотрел с фотографии куда-то в сторону. Статья "столетней" давности расхваливала дарование и прочила победу в следующих по значимости соревнованиях. Молодой Хицугая, судя по фото, не разделял ни радости от победы (не верилось ещё), ни оптимистичного настроя журналиста (боялся не оправдать ожиданий).

Усмехнувшись такому Тоширо, Карин бессовестно "стащила" фотографию к себе на комп то ли в качестве компромата, то ли просто на память, и открыла следующую страницу. На этот раз на экране развернулся ютубовский ролик. Карин сперва решила, что это запись выступления, какой-нибудь программы, ведь фигурное катание – это очень красиво, но…

На видео молодая женщина со светлыми волосами, собранными в хвост, ударила по струнам гитары и запела. Это была любительская съёмка большой встречи в клубе: в помещении – приглушённый свет, громкие шепотки, а женщина продолжает петь красивую песню на незнакомом языке. Карин заслушалась. Пусть она не понимала слов, но в песне и музыке чувствовалась сила, и брюнетке даже казалось, что она слышит завывание метели (как Куросаки выяснила позже – аккомпанемент синтезатора, на котором играла вторая блондинка, стоящая на заднем плане). В глазах Куросаки заплясали опасные искорки – это говорило о том, что Карин вошла в режим крайней упёртости.

Она просмотрела ролик ещё пару-тройку раз, облазила профиль человека, который загрузил этот ролик, параллельно нашла ещё несколько знакомых фамилий в исполнении всё той же парочки блондинок, закинув ролики в плей-лист, но выяснила только, что песни на русском. Если английский Куросаки худо-бедно знала и даже понимала некоторые песенки, то с русским были проблемы. Попытка найти текст в интернете также не увенчалась успехом, и Карин вспомнила про русских отаку. Из Кичиро были выбиты контакты одного из них, который когда-то приезжал в Каракуру, и девушка, глубоко вздохнув, отправила запрос на авторизацию в мессенджере.