Связанные (СИ)

Мужчина понял, что оказался прав, когда увидел занимательную картину. Несмотря на то, что черноволосая Куросаки была достаточно сильной (видел Ясутора, как лихо она пустых упокаивает), к бытовой силе нежной девушки это не имело никакого отношения.

Карин воевала со стремянкой. И если вытащить приспособление из хозяйственной комнаты удалось, то потом она намертво застряла в дверном проходе, зацепившись за тумбу для обуви. Именно в попытке выволочь складную лестницу наружу и застал её одноклассник брата. Карин перевела дух и подняла голову.

– Здрасьте, дядя, – криво усмехнулась она, смахнув чёлку, лезшую на глаза. Подобное обращение Садо никак не прокомментировал. Она звала его так с давних времён, когда сама была маленькой девочкой. Пусть теперь она выросла, повзрослела, и разница в четыре года не так уж сильно должна ощущаться, но по сравнению со шкафообразным громилой Карин оставалась маленькой и хрупкой.

– Помощь нужна? – бесстрастно поинтересовался Садо.

– Есть немного, – застенчиво улыбнулась Куросаки и перелезла через стремянку, застрявшую в дверном проходе, чтобы дать гиганту свободу действий, чертыхнулась из глубины прихожей, содрав с голой ноги кожу. Садо в один рывок вытащил лестницу на улицу.

– Куда поставить? – безлично спросил он.

– Вот здесь, под вывеской, – указала черноволосая, потирая пострадавшую ногу.

– Дальше справишься сама?

– Честно говоря, не знаю, – донеслось уже сверху. – Кстати, Садо-сан, что вы делали в нашем районе?

Гигант немного помолчал, но всё же сдал информатора:

– Ёруити-сан просила заглянуть. Так что собираешься делать?

– Я хотела убрать вывеску, – задумчиво протянула Карин. – Клиника всё равно не будет существовать в прежнем виде, а так… Прежние клиенты периодически спрашивают, в чём дело. Не очень хочется отвечать, – печально призналась она. – А так – нет, и нет. И не о чем говорить.

Разумеется, причина в первую очередь была не в бывших клиентах, а в новых друзьях. Тут, по правде говоря, Куросаки кольнула совесть. Ведь буквально пару часов назад они с Хицугаей говорили об обязательствах перед друзьями вообще и честности особенно, но всё-таки… Карин никогда не выставляла свои проблемы напоказ, со всем справляясь самостоятельно, переживая это в гордом одиночестве. И окончательное закрытие "Клиники Куросаки" можно отнести именно к этой её черте.

Успокоив себя такой постановкой вопроса, Карин взглянула на результат работы Садо: сменив на стремянке девушку, гигант сам снял вывеску с дома. Черноволосая скривила рот и нахмурилась. За годы фасад дома выгорел на солнце, в отличие от того участка, где была вывеска, поэтому её снятие ничего не решало.

– Тут надо целиком стену красить, – практично высказался Чад.

Куросаки подошла к стене и задумчиво поковыряла облицовку.

– Надо, значит, надо!

– Помочь?

– Нет, я найду, кого заставить, – злобно оскалилась брюнетка.

"И ведь заставила!" – раздражённо думал Ханакари, проводя валиком по облицовке Куросакиевского дома. Где-то во дворике на деревянном шезлонге развалился хитрый торговец, потягивая охлаждённый чай и присматривая за великовозрастным оболтусом.

Некоторое время назад Карин завалилась в гости к Урахаре и уломала того одолжить Дзинту и Уруру для общественных работ. Как она уламывала и на какие болевые точки нажимала, для Дзинты так и осталось загадкой, но по факту он и его названная сестра отбывали повинность торговца на вотчине Куросаки.

Черноволосую Ханакари справедливо опасался. Пусть она была младше его (кажется, на месяц), слабее (он ведь – мужчина), да и в духовном плане тоже слабее (а как же иначе), тем не менее, было что-то в Куросаки, от чего у парня отнимался язык, и мурашки устраивали демонстрации, маршируя по широкой спине.

Дзинта мечтательно вздохнул, опуская валик в краску. Вот была бы здесь медововолосая богиня, он бы и не пикнул. Но Юдзу ушла в Общество Душ, непозволительно рано, прямо скажем, скоропостижно. Однако с жизнью не поспоришь.

– Дзинта-кун! – раздался из-под зонтика радостный возглас хозяина. – Ты пропустил кусок слева!

– Ни фига! – раздражённо отозвался красноволосый, погрозив торговцу валиком, зажатым в кулаке, на что получил точный залп горохом из бамбуковой трубочки. – Ай! Эй! Да понял я, понял!

Карин окинула взглядом прихожую, сияющую практически девственной чистотой, свела брови и вышла на тротуар перед домом, присоединяясь к Урохаре. Чёрный кот с его плеча быстро и ловко перебрался на плечо брюнетки, пока все трое оглядывали фасад, который блистал свежей краской такого же бледно-бежевого цвета, как раньше.

– Объясни мне, – промурлыкала Ёруити, – за каким демоном тебе потребовалась генеральная уборка?

– Так, на всякий случай, – Карин неопределённо махнула рукой. – Мало ли…

– А-а, никак, мужика нашла, – кошка внимательно посмотрела на Куросаки, ожидая реакции. По её прикидкам, если эта взбалмошная заноза действительно влюбилась, то сейчас должен был посыпаться ворох возмущения, в противном случае – раздражённого неприятия. Однако Куросаки молчала, а её глаза наполнялись задумчивостью, темнея с каждой секундой.

– Пожалуй, так и есть, – тряхнула чёлкой брюнетка и мысленно позлорадствовала. В этом смысле Ёруити можно было сравнить с Итимото – объяснять и отпираться бесполезно. Остаётся только согласиться и надеяться, что их интерес быстро угаснет. Улицу сотряс грохот отвалившихся челюстей.

– Куросаки-сан, вы не заболели? – вкрадчиво поинтересовался Урахара, но заметив лукавый прищур брюнетки, с облегчением выдохнул. За ним повторила Сихоин.

– И всё-таки? – продолжает любопытствовать торговец.

– Да, на самом деле, подруга обещала девичник у меня организовать, – невинно объясняет Куросаки, продолжая любоваться домом, уперев руки в боки. – Коллега, опять же, напрашивался в гости.

– Ага, – дружно подмечает парочка и перемигивается за спиной Карин, что та старательно игнорирует.

Урахара с Сихоин на плече неспешно уходит вниз по улице, а Куросаки продолжает стоять, только теперь она улыбается. Улыбается с лёгким сердцем и открытой душой. Конечно, Кику ни за что не променяет свои свиданки на невразумительное посещение подруги у чёрта на куличиках. И Тоширо она отговорила от появления в Каракуре весьма вовремя, а то с Ёруити станется слежку устроить. Но дом всё равно надо было привести в порядок. А то, мало ли…

Кроме типично студенческих забот (как выучить всё к экзамену) и классических забот самостоятельного человека (как потратить получку, чтобы на всё хватило), у Хицугаи было ещё две головные боли. Благо, в одном лице.

Первое – это его чувства к Куросаки. Тоширо мог совершенно спокойно общаться с девушками: сокурсницами, подружками, подружками подружек и так далее, да и с Карин-сан начинал с этого же. Однако с каждым разом омут сизых глаз затягивал его всё больше, близкое дыхание девушки приводило в трепет, а когда доводилось касаться её, хотелось послать всё к чёрту и никогда не выпускать из своих объятий. Конечно, брюнет ещё помнил, как нелестно отзывался о её красоте, но внешность быстро отошла на второй план. Куросаки была достаточно умна и сообразительна, чтобы разобрать его заумные речи (с чем, к слову, у Саки были проблемы), в меру скептична и в меру открыта для принятия сомнительных на первый взгляд идей, что было крайне важно для Хицугаи с его-то внезапно проснувшейся любовью к паранормальному. Только характер брюнетки заставлял Тоширо вздрагивать: наглая, упрямая, даже грубоватая, что никак не вписывалось в классический портрет японской женщины.

Хицугая отнюдь не считал себя трусом, в том числе и в отношениях. Познакомиться и пофлиртовать с девушкой в клубе или на фестивале не составляло неразрешимую задачу, но ситуация с Куросаки была в корне другой. Во-первых, её расположением Тоширо дорожил, а Карин прямо заявила, что предпочитает дружескую связь любовной. Во-вторых, то, как она приложила Итимото, вынуждало продумывать свои слова и действия, дабы не попасть под тяжёлую руку брюнетки. Выходит, Куросаки тоже была права: без осознания обязательств общаться с ней было на порядок проще.