Шелк на песке (СИ)

- Ты был с ним слишком резок, - от тихого шелестящего женского голоса Эрик едва заметно поморщился. Не стоило забывать, что она была рядом, но на какое-то мгновение, залюбовавшись яркими глазами юноши, он совсем о ней позабыл.

- Я не спрашивал твоего мнения.

- Но разве я здесь не для того, чтобы говорить подобные вещи? Те, которые тебе больше никто не скажет?

- Нет. Так было при Шоу, и я говорил тебе не раз, что ты больше не советница, - он обернулся и холодно посмотрел на белую стройную женщину в таких же светлых восточных одеждах, на манер тех, что носили наложницы. Слишком короткий и откровенный верх и летящая белая юбка в пол, с такими высокими разрезами, что при каждом движении можно было увидеть как обнажаются ноги изящной девушки, украшенной множеством серебряных украшений.

- Я помню это. Но тебе все равно больше не с кем поговорить, - она плавно прошлась по комнате, не сводя взгляда с Эрика.

- Ты хотел ему понравиться?

- Я не собираюсь это обсуждать, - одернул ее мужчина и порывисто подошел к столику, налил себе немного вина, все еще чувствуя на себе внимательный взгляд девушки. - Эмма, я просил не делать этого.

- Я знаю, - кивнула она и подошла к одному из шкафчиков и достала оттуда шахматную доску. – Тебе ведь нужно отвлечься?

Эрик помедлил лишь несколько секунд, ведь мысль прогнать Эмму вовсе, была столь притягательна, но все же кивнул.

- Я же говорю, тебе нужна компания, - едва заметно улыбнулась девушка и принялась расставлять фигурки.

- Не обольщайся, - с хищным превосходством ответил ей Эрик. – Ты здесь лишь от того, что мне бывает скучно, а ты лучше всех играешь в шахматы. Пусть и не выигрываешь, но порой игра может быть любопытной.

- Дело только в игре? – осторожно спросила Эмма. – Мне всегда казалось, что даже непобедимому Леншерру порой не хватает общения.

- Если бы мне хотелось просто поговорить, я бы позвал одну из наложниц. Они вечно о чем-то говорят. Но в шахматы играть не умеют, - теперь в голосе Эрика звучала угроза, и он неспешно опустился на пол, где уже устроилась Эмма. – Твой ход. Начинай.

- С удовольствием, - она сразу же сдвинула пешку, начиная игру. – Он не из наших земель. Будет сложно приучить его к нашим порядкам. Мог бы просто запереть его в подземельях.

- Тебя это так волнует? – Эрик сразу же перешел в наступление. Как бы он не отрицал слова Эммы, но она была в чем-то права, когда говорила, что нужна Эрику для общения. Нет, он не особо прислушивался к ее словам, но за игрой был не прочь поговорить, пусть даже так. Это помогало привести мысли в порядок куда лучше, чем одиночные партии с самим собой.

- Мне лишь интересно, зачем он тебе, если ты не веришь моим…

- Глупостям? – закончил за нее Эрик. – Лучше играй молча. Ты теряешь концентрацию и игра ставится слишком легкой, - приказал он, легко убирая с доски белую пешку Эммы, и после холодного угрожающего взгляда своего господина, девушка наконец-то подчинилась и замолкла, сосредотачиваясь на игре.

Зачем он привел его в гарем? В этом правда вовсе не было необходимости. Но…

Когда разведчики вернулись и сообщили, что Шоу выслал целый отряд к месту проведения раскопок, он быстро собрал людей и двинулся на перехват. Не хватало еще втягивать в их вражду ни в чем не повинных чужеземцев, копающихся в песках с таким же упоением, как маленькие детки, играющие в песочнице, с той только разницей, что в восторг их приводили вовсе не найденные камни, а остатки прежних миров чужих стран, которые они сразу же считали своими личными достижениями. Эрик бы мог назвать их варварами и обычными расхитителями, но времени на них не было, когда весь этот мир был так далек от его оазиса. Пока ученые не приближались, вреда в них не было. И это было словно негласным правилом, затерянной в песках одинокой земли. И Шоу знал об этом. По крайней мере прежде знал. А теперь все чаще пытался вынести их конфликт в тот мир, к которому Эрик не желал иметь никакого отношения.

Нагнать группу варваров Шоу удалось слишком поздно, когда они возвращались с награбленным, охраняя деревянную повозку, в которую был запряжен верблюд. И, стоило им только заметить в знойном мареве приближающихся людей, как они тут же обнажили мечи и в воздухе послышались первые залпы оружия.

Такая привычная обстановка, что даже адреналин, вспыхнувший в крови, никак не влиял на точность мышления, когда Эрик первым бросился в бой, окропляя пески рубиновой кровью, которая впитывалась в каждую песчинку, наполняя ее некогда живой влагой.

Он ожидал увидеть телегу, груженную награбленным. Обломки прежнего мира, которые удалось найти ученым, и их собственные богатства и вещи, если хоть что-то из этого могло заинтересовать Шоу в его безумии. Но вместо этого, отдернув грязную, некогда белую хлопковую ткань, которой был занавешен вход в крытую телегу, Эрик с ужасом обнаружил лишь юношу. Бледного, словно смерть. Он что-то тревожно шептал, мучаясь во сне не в состоянии очнуться, слабо дергался, укрытый тонким пледом, хотя от жары и его собственного жара вся его кожа блестела от пота. Свет прорывался через брезентовый навес, служащий крышей и стенами телеги, а снаружи все еще слышался звон стали, но Эрик не сомневался, что его люди быстро справятся и потому даже не обращал внимания на шум сражения. Он внимательно смотрел на тонкую прозрачную трубку капельницы, которая тянулась к руке юноши, впивалась в его вену, отравляя его кровь, не давая несчастному прийти в себя, а, быть может, и вовсе убивая его с каждой минутой. Он опустился на колени рядом с юношей и аккуратно отсоединил капельницу, помедлив мгновение, коснулся горячего лба парня, касаясь его влажной горячей кожи.

Бледный и такой слабый. Но было что-то… В чертах его грязного лица, в неровных вздохах, срывающихся с мягких бескровных губ. Этот юноша… Его здесь не должно было быть.

Эрик сам не знал, зачем поправил тонкий плед, почти бережно укутывая пленника и, лишь опомнившись, вернулся к своим людям и приказал забирать телегу с собой и возвращаться, а сам подозвал медика и вместе с ним поехал рядом с юношей, чтобы убедиться в каком состоянии он находится. Только и всего.

Хотелось бы в это верить. Но тогда откуда это странное чувство на сердце? И ведь в гареме он оказался лишь по прихоти Эрика, пусть он и имел на это полное право. Но ведь это лучший способ защитить юношу. А увидеть его здоровым и на ногах, одетым в нормальную одежду… Он словно преобразился. Стоило Эрику лишь взглянуть на него, как он понял, что в гареме ему самое место. И он не позволит никому разрушить эту строптивую красоту…

- Когда ты отвлекаешься, то играешь хуже, - прервала его размышления Эмма и забрала с доски черного ферзя.

- Нисколько, - усмехнулся Леншерр и в один ход поставил Эмме шах и мат.

***

Логан подтолкнул Чарльза в спину и запер за ним тяжелые резные створки. Юноша отчетливо слышал, как поворачивается ключ в скважине и щелкает замок, подтверждая, что этот путь на свободу для него теперь прочно заперт.

Мысли все еще были в беспорядке и Ксавьер рассеяно стянул с лица тонкую повязку, не глядя отбросил ее куда-то в сторону.

Соберись. Немедленно соберись! Возьми себя в руки!

Он встряхнул головой, отгоняя панические мысли, стараясь просто принять тот факт, что оказался пленником в этом странном месте и увидеть в этом хоть что-то, что было ему на руку. И у него получалось. Он заперт, но не в маленькой клетке. У него есть возможность осмотреться, а на такой огромной территории, он наверняка сможет найти способ сбежать. Тем более, он здесь не один и, если удастся подговорить кого-то из девушек, то он заручится поддержкой. Кроме того, Эрик, этот странный, похожий на хищника человек, не собирается его пытать. По крайней мере, пока он высказывал странную озабоченность здоровьем Чарльза. А вот мысль о том, что эта забота вызвана лишь тем, что этот самый господин лишь хочет иметь здорового наложника, пришлось отгонять куда подальше и со страхом думать, что в следующий раз одним разговором дело не кончится.