Звездный демон (СИ)

Оказавшись снаружи, войско сделало сразу несколько тревожных и ободряющих открытий – была ночь, кругом было пусто… и небесное царство представляло собою скверное подобие земного. Во всяком случае, Менесу и его воинам показалось, что их окружает голая бескрайняя пустыня. Молодой фараон вдохнул стылый воздух и копнул носком сандалии слежавшийся мертвый песок.

- Прекрасно, - тихо сказал он. – Я уверен, что никакого дозора и не было…

Менес торжествующе обернулся к своей армии – те слушали молча, растерявшиеся перед тем, что увидели, как спасенные после кораблекрушения.

- Куда теперь, царь? – спросил Птахотеп. Менес улыбнулся; он любил этого человека – хотя и не так, как своего верного Туту.

- Теперь… мы пойдем дальше, - тихо сказал фараон. – Приготовьтесь к немедленному наступлению, судьба нам благоволит, и это не может продлиться долго…

Он прищурился; абидосская ночь была очень похожа на земную беззвездную ночь, но все же Менес стал видеть яснее, и различил…

- Крепость, - прошептал фараон, глядя из-под руки, приставленной к глазам. – Пусть меня скормят крокодилам, если это не твердыня Ра!

- Господин! – приглушенно воскликнул тут Птахотеп. – Посмотри!

Менес резко обернулся, чуть не хлестнув Птахотепа косой по лицу, и раскрыл рот. Люди заахали и зароптали – с другой стороны от храма в, казалось, лишенной жизни пустыне возвышался двойник земной пирамиды Ра. Эта громада, слишком правильная для горы, чернела на фоне иссиня-черного неба – напоминание всякому, входящему сюда, кто властелин этого места.

- Она не достроена, - первым нарушил тишину фараон. – Видите? Вершина… не завершена.

Он снова повернулся в сторону крепости.

- Ра там, - твердо сказал Менес. – И он все время там, как сидел в своем дворце на земле: голову даю на отсечение. А потому – вперед.

Он двинулся вперед, и войско – за ним, без единого слова возражения.

В молчании они шли около четверти часа: крепость была совсем недалеко. Менес время от времени приостанавливался и зорко присматривался - никто не поднял тревоги, даже не заметил их приближения. Менес знал, что в случае тревоги против них первым делом выпустили бы крылатых бойцов…

Казалось, что Ра спит, - возможно, и спал. Звездный демон нуждался в сне, хотя сон его и отличался от человеческого. Но Менесу теперь представлялось, что спит и вся его охрана. Поистине он был прав – здешние воины отличались от воинов Та-Кемет, как сама Та-Кемет от этих обманных небес.

Их заметили, только когда до крепости оставалось шагов пятьдесят.

Стражники, выставленные под стеной крепости, увидели, как из-за песчаных гребней появилось множество голов, ощетинившихся энергетическими и простыми тонкими копьями. Головы воинов на глазах у окаменевших от изумления божественных охранителей превратились в человеческие силуэты, и грозной черной молчаливой лавиной армия Менеса стала надвигаться на маленький бастион, в котором, на беду, укрылся великий бог…

- Тревога! – зарычал первый стражник-“Хор”. – Тревога! Великий Ра!..

Он оставил свой пост и со всех ног бросился внутрь крепости, предупредить бога. Конечно, Ра сейчас отразит атаку своей десницей, одним ее движением! Творилось неслыханное, значит, пришло время для чуда!

Но чуда не произошло. Навстречу армии с опозданием высыпала горстка воинов гарнизона: те самые, что дрогнули перед опасностью вместе со своим богом и бежали с ним от войска неотесанных дикарей на другой край вселенной. И теперь эти дикари настигли их. Несколько выстрелов разорвали ночь, и трое зверобогов упали мертвыми; остальных же через небольшое время ждала еще менее милосердная смерть. Ра не считал нужным как следует обучить свою охрану ближнему бою с примитивным человеческим оружием – и он бы этого и не сумел. Для такой школы требовался учитель, подобный Менесу.

Повстанцы – уже победители – ворвались в крепость и уложили оставшихся носителей масок, едва успевших осознать, что происходит. Менес помчался вперед по коридору, крича и размахивая мечом, с которого на стены прибежища бога разбрызгивалась нечистая человеческая кровь; царю вторило его победоносное войско. В этот раз они едва успели вкусить крови, но небесная битва кружила им головы, как крепкое вино. Как божественный нектар. Воины во главе со своим царем пробежали пустой коридор, ударом ноги Менес распахнул дверь…

Его величество, жизнь, здоровье, сила* – бог сотен поколений людей – был один, и обдумывал новые козни против людей. Менес видел, что на столике, над которым, несомненно, работал Ра до сигнала тревоги, разложены какие-то новые адские приспособления. Человек оскалился.

Ра был беспомощен, как птица в силках. Менес приблизился и приставил к обнаженному горлу меч.

- На колени, - проговорил властитель людей.

Они ворвались через его возлюбленные Врата, они смяли его охрану, точно папирус, - эти существа, ни в малейшей степени не понимавшие его устремлений и могущества его интеллекта, а понимавшие только грубую силу. Они наполнили его лабораторию и заставили его соприкоснуться с мечом, выпачканным в крови своих собратьев, таких же зверей… Знают ли они, сколько инфекций носят на своих клинках?

Губы Ра дрогнули – от омерзения, а не страха. И тогда холодное лезвие прокололо его кожу.

- На колени, мразь, или немедленно умрешь, - тихо проговорил человек, не знавший ничего об инфекциях, космических перелетах и атомной энергии.

Ра стал на колени.

* Приставка к упоминанию имени фараона.

========== Глава 57 ==========

Ра связали за спиной руки – тонкие, податливые, как у невольницы гарема, - и повели его впереди торжествующего войска, в котором убыло всего человек восемь. Менес не оглядывался на тех, кто вместе с врагами остался спать вечным сном на этой чужой земле, - они оплатили своими жизнями такой трофей, за который не жаль было отдать в десять и в двадцать раз больше…

Менес сам стерег бесценную добычу: он неотрывно глядел в спину пленника, прикрытую желтой мантией, в которую были вотканы нити золота и серебра. Ра был ниже его почти на голову: он не превосходил ростом его жены. Холодный ночной ветер относил с шеи Ра распущенные черные волосы – смуглая шея, почти девически тонкая.

Менес вспоминал свой поруганный дом, своих отца и мать, и его охватывало желание сломать эту шею одним ударом.

Но царь людей сдерживал себя, сладострастно предвкушая месть. И разве это путешествие – уже не достаточное унижение для существа, привыкшего считать себя полным распорядителем судеб букашек, ползающих у его ног?

Ра вдруг повернул голову, покосившись на своего победителя, – старый бог людей, одряхлевший и ничтожный духом, безмолвно вопрошал о своей участи нового. Менес прочитал во взгляде своего бывшего господина страх и бесконечную тоску.

В устрашающе подмалеванных белым глазах огромного смуглого человека гоаулд увидел спокойное торжествующее понимание: таури читал в его душе гораздо лучше, чем Ра когда-либо мог думать. Менес понимал, что он трусил, и за это Ра возненавидел человека еще больше, чем за унижение и плен.

Ра понимал, что только необычайность происходящего и остатки благоговения перед своим прежним повелителем удерживают армию Менеса от насмешек и насилия над ним – а еще воины трепетали перед своим вождем. Ра покрылся потом при мысли о том, что судьба его сейчас всецело в руках Менеса – и тот ненавидит его так, что может подвергнуть любому осквернению. Гоаулд знал, чему порою подвергались пленники у таких дикарей; и он сам в бытность свою на Земле, в первые годы острейшего наслаждения своим человеческим телом, забавлялся и с человеческими женщинами, и с мужчинами. Теперь ощущения притупились, а земные рабы-любовники давно опротивели ему… кроме тех немногих свежих молодых женщин, которыми он пользовался просто для поддержания здоровья. Иногда землянки оказывались лакомством, приятно разнообразившим его досуг.