Север помнит (СИ)

- Женщина, - сказал Джейме. – Бриенна.

Она неохотно подняла на него глаза.

Джейме взял ее лицо в ладони.

- Я не буду удерживать тебя от того, чтобы ты нашла Сансу, - сказал он. – Тебе не следует считать себя виноватой. Я хотел бы помочь тебе, но от меня сейчас толку, как…

- …от сосков на панцире.

- Вот именно. – Джейме, казалось, удивился, но тут же улыбнулся. – Честное слово, я хотел бы помочь. Я раньше не понимал, какую тяжесть взвалил на тебя, и я прошу прощения за это.

Бриенна хотела подумать о чем-то другом, сказать что-нибудь, все равно что, но он касался ее лица и смотрел ей в глаза, и она лишь молча кивнула.

- А что до недоразумения с Братством, - продолжил Джейме, - что ж… назовем это «око за око». Ты не оказалась бы там, если бы я не послал тебя, и ты… - Похоже, ему стало трудно говорить. – Ты не нарушила клятву. Ни по отношению ко мне, ни по отношению к ней.

Бриенна закрыла глаза. Она боялась снова расплакаться, а из-за чувств, бурлящих в груди, говорить она не могла. Она сама произнесла те же слова, обращаясь к мертвой леди Кейтилин, но в тот момент Джейме был без сознания и не мог их слышать. «Цареубийца, говорящий о чести, это все равно что шлюха, рассуждающая о порядочности», - глумливо напомнил внутренний голос, но она предпочла его не слушать. Вместо этого Бриенна сделала единственное, что ей оставалось. Она повернула голову и поцеловала пальцы Джейме, касающиеся ее щеки.

Она почувствовала, как он изумленно вдохнул, но не отстранился. Он конвульсивно провел рукой по ее щеке, потом запустил пальцы ей в волосы. Она не смела открыть глаза, иначе сон растает, и с закрытыми глазами ощутила тепло его губ на ее губах.

От потрясения Бриенна потеряла способность связно мыслить. «Ваши губы созданы для поцелуев», - вспомнила она слова сира Хиля, когда он предложил ей пробраться в ее комнату и доказать правоту этих слов. Она тогда пригрозила кастрировать его, но ей и в голову не приходило, что такое действительно может произойти. Я не могу позволить, не могу. Я, наверное, сошла с ума, так нельзя… Но слова были бесполезны. Она гладила Джейме по спутанным золотистым волосам, ее губы приоткрылись от прикосновения его языка, и они еще больше сблизились. Бриенна со стыдом подумала, что, должно быть, выглядит совсем неумелой. Каким чуждым этот поцелуй должен казаться для Джейме. С Серсеей он всегда знал, как целовать ее. Они ведь две половины одного целого.

Наконец Джейме прервал поцелуй.

- Бриенна, - сказал он нетвердым голосом. – Я… прости меня. Я не…

- Я… - пробормотала она, пытаясь извиниться. За то, что недостаточно красива и женственна. За то, что ничего не знает о любви. За то, что она всего лишь долговязая безобразная уродина. – Я знаю… я не твоя сестра. Я не могу быть Серсеей…

Джейме вздрогнул.

- О боги, надеюсь, что нет, - сказал он. – В свою очередь, я не могу быть Ренли.

- Ты… не Ренли. – Язык словно присох к небу, а ведь еще мгновение назад он касался его языка. Бриенна не могла выкинуть эту мысль из головы. – Я… не хочу, чтобы ты был как он.

В этот миг здесь присутствовали не два, а четыре человека – они сами и их бывшие возлюбленные. Зеленые глаза Серсеи источали злобу, а голубые глаза Ренли – удивление, в них не было ни капли ревности. Я любила его, а он лишь жалел меня.

Призраки выглядели настолько реальными, что до них, казалось, можно было дотронуться рукой. Бриенна спросила себя, видит ли их Джейме, и если нет, то как такое возможно? Внезапно они оба потянулись друг к другу, два живых человека среди теней и воспоминаний. Она легла на песок, а Джейме лег сверху, и они стали покрывать друг друга жадными, безудержными, горькими поцелуями.

Голова Бриенны совсем затуманилась. Его рана может открыться… Эта мысль исчезла прежде, чем она смогла додумать ее до конца, как будто волна, разбившаяся о берег. Когда они на миг разжали объятия, чтобы вдохнуть, Бриенна с запинкой произнесла:

- На Тихом Острове… нельзя спать под одной крышей, если мы не…

- Не вижу здесь крыши. – Джейме шутливо поднял глаза к голубому небу. – А ты видишь?

Она нервно рассмеялась. Это безумие какое-то. Он жалеет меня, он думает, что делает мне одолжение. И все же она не могла остановиться. Джейме левой рукой распутывал завязки на ее куртке.

- Никогда раньше не снимал мужскую одежду с кого-то, кроме себя, - пробормотал он, и она вздрогнула, когда холодные пальцы стиснули ее грудь. Бриенна нащупала его рубашку, подсунула руки под нее, чувствуя его твердые ребра. Робко, едва касаясь, провела пальцами по его пояснице. Я трогаю мужчину. Я трогаю Джейме.

- Бриенна, - выдохнул он. – Бриенна, если ты не хочешь… скажи. Я не буду. Скажи мне.

- Нет. – Она была словно во хмелю, голос ее не слушался. – Не останавливайся.

Что было дальше, она не помнила, но в конце концов все завязки были развязаны, а морской ветер холодил обнаженную кожу, и она не могла дышать. Джейме неловко обнял ее здоровой рукой и прошептал:

- Семь преисподних, что я делаю? – и посмотрел ей в глаза, прося разрешения.

Она даже под страхом смерти не могла вымолвить ни слова, и только кивнула.

Джейме опустился на нее и слегка прижался к ее лону. Бриенна стиснула края плаща, привыкая к новым ощущениям. Ее няня, в те немногие разы, когда соглашалась рассказать ей о браке, говорила, что в первый раз будет очень больно, но Бриенна много раз слышала, что если женщина хочет мужчину, то боль будет слабее. Больно не было, скорее даже приятно.

- Так хорошо? – пробормотал Джейме? – Как ты?

- Хорошо, - слабо ответила она. Не важно, что будет дальше, ей не хотелось, чтобы он останавливался.

Джейме судорожно вдохнул, толкнулся вперед и вниз и лишил ее девственности; Бриенна почувствовала разрыв и острую боль. Она прикусила губу, и Джейме замер. Она подняла колени, обхватила его ногами и приняла в себя полностью.

Они лежали так несколько мгновений, тяжело дыша. Бриенну несколько утешало, что, похоже, они оба не знали, что делать дальше. Я никогда не была с мужчиной, а он не был ни с одной женщиной, кроме Серсеи. А Серсея была, по сути, частью него. Так что это должно быть для него так же внове, как и для нее.

Наконец Джейме начал двигаться, медленно и осторожно. Бриенна подняла бедра и обхватила его руками, стараясь не обнимать слишком сильно. Она почти привыкла ощущать его внутри себя: хотя ей было больно, но она не чувствовала себя подчиненной. Это оказалось таким простым делом, совершенно недостойным всей мистики, которой это обычно окружали. Ей казалось, что она как будто здесь и одновременно не здесь, в смущении и изумлении разглядывает себя со стороны. Песок царапал спину, солнце слепило глаза. Зима сюда никогда не доберется. Даже если прямо сейчас выпадет снег и засыплет их с головой.

Джейме начал двигаться быстрее, придерживая ее здоровой рукой за бедро. Бриенна не могла даже представить себе, как будет выглядеть кульминация. Она не хотела прерывать его, не хотела причинять ему боль. Она чувствовала влагу между ног, наверное, это кровь. Было не очень приятно, но Бриенне не хотелось, чтобы Джейме перестал.

Он тесно прижал ее к себе, сделал мощный рывок, раз, другой, третий, и с хриплым стоном излился в нее. Внутри стало жарко, Бриенна ощутила в себе его семя. В груди как будто что-то разорвалось, теплое и яркое, и судорога прошла по всему ее телу. Вскрикнув, она крепко обняла его, и позабыла даже собственное имя. А потом наступила тишина, прерываемая только звуками их дыхания и криками чаек.

Наконец Джейме приподнялся и выскользнул из нее. На его лице было написано смущение, вина, изумление и недоверие.

- Я… - пробормотал он. – Прости. Я не должен был… кончать в тебя.

- Ничего, - ответила она не своим голосом. – Выпью лунный чай. – Бриенна любила детей, но у нее не было желания заводить собственных, по крайней мере, не таким образом. Шлюха Цареубийцы.

Джейме одной рукой кое-как привел одежду в порядок. У Бриенны было две руки, но обе отказывались служить ей. Она неуклюже прикрылась, внезапно застыдившись своей наготы, хотя они уже видели друг друга раздетыми, в Харренхолле, когда он залез к ней в ванну. Полутруп-полубог. Хотя, если подумать, сейчас он выглядит примерно так же.